Все в мире приходит к логическому завершению. Рано или поздно. Это конец может быть справедливым; может быть нечестным, но Вселенной все равно. Ей нельзя предъявить свои претензии. Она не скажет тебе "Ой извини, сейчас поправлю".
Так что можно долго и бессильно кричать, сетуя на какие-то неурядицы, коих в жизни встречается превеликое множество.
Кто-то так и делает, превращая свою жизнь в бесконечные потоки жалоб и стонов.
А кто-то борется. Не опускает сжатых кулаков, несмотря на содранные в кровь костяшки.
Дюк чуть приоткрыл глаза. Постель рядом была пуста. В сердце тут же ткнулась тревога - где она? Где Мия? Гранде рывком сел на кровати, оглядывая комнату взором безумца. Дверь в ванную открыта. Плеск воды.
Дюк облегченно перевел дух. Не ушла.
Лениво потягиваясь, словно снежный барс, Гранде встал с кровати и побрел к ванной, то и дело, наступая на предметы одежды.
Дверь приоткрылась с легким скрипом.
Девушка стояла в ванной, опираясь руками о раковину. Дюк подошел к Амелии, нежно обвивая руками ее талию и полной грудью вдыхая ее запах. Сейчас ему нужно было {censored} физически. Понять, что она не сон. Не морок. Не пьяная греза.
- И что это сейчас было? - хриплым со сна голосом поинтересовался Гранде, прижимая Амелию к себе. Она скидывает его руки, вырывается из объятий и опрометью выбегает из ванной.
«Опять» - вздыхает про себя бывший военный и, не обращая внимания на горящие огнем мелкие царапины, сетью покрывшие его спину, выходит следом за Мией. Это как хорошо знакомое кино. Знаешь, что сейчас произойдет.
Истерика. Чертова истерика, так распаляющая кровь и пробуждающая желание крушить и убивать. Истерика, которая заканчивается хриплыми стонами, криками, исцарапанной спиной, синяками на бледной коже.
- И что, {censored}, опять случилось? – хрипло изрекает Дюк, щуря глаза цвета стали. Эванс роется в вещах, разбросанных по всему полу. «Твою мать, она еще и {censored}!» - Дюк отшвыривает попавшие ему под ногу джинсы. Два шага – он уже рядом с ней. Так просто – схватить ее и приложить о стену. Не больно, но довольно грубо. Напуганные глаза, цвета оргалита, испуганно поднимают на Дюка свой взгляд.
- Я {censored} уже догадываться! - рявкнул Дюк, совершенно не волнуясь о том, что кто-то в школе может его услышать. Ему было действительно плевать. Сейчас в его венах кипел гнев. И он требовал выхода. Больше всего хотелось опустить ладонь на фарфоровую щеку, где останется багровый след от удара, который к утру посинеет.
Но Гранде знал, что увидев синяк на ее лице никогда себе этого не простит. Каждый ее синяк, оставленный его рукой, застывал в его душе незарастающим пулевым отверстием. И душа Дюка уже напоминала решето. Лишние дыры ему были ни к чему.
Поэтому гнев выплеснулся в стенку, аккурат над головой Амелии. Новая дыра в гипсокартоне. Пусть уж лучше Валекс потом вычтет из зарплаты. Это Гранде переживет легко. Несоизмеримо легче.
Стальные глаза тупо буравят дыру в стене. Кулак саднит - кожа явно содрана. Дюк уже хотел был осмотреть повреждения, но тут Мия его поцеловала.
Ну зачем, зачем она это сделала? Разве она еще не догадалась, что каждым своим поцелуем, даже просто прикосновением, заставляет Дюка хотеть ее. И не просто хотеть. А до смерти.
Иногда Гранде казалось, если он не возьмет Амелию прямо здесь и сейчас - он попросту умрет на месте.
И поцелуй перерастает в большее.
Позже, Амелия будет спать в его объятиях и хмуриться во сне. А Дюк всю ночь напролет будет лежать, изредка вставая, чтобы покурить на балконе, и думать.
Думать о том, почему ему нужна только она. Почему он так дико и бешено ревнует ее к каждому прохожему. Почему каждый час ее отсутствия выворачивает его душу наизнанку, а каждый стук двери в это время отзывается дрожью во сем теле.
Он будет искать причины, выстраивая тысячи версий - от потрясающе логичных, до абсурдно смешных, великолепно зная, что стоит сказать себе всего три слова. Просто признаться - для начала самому себе.
Но этот путь не для Гранде.
Кто знает, чем закончится эта история. Но ее конец наверняка будет очень логичным. Во всяком случае - для Вселенной.
И сколько времени еще Дюку придется бороться с собой - никто не знает. Но еще будут истерики. Сбитые в кровь руки. Крики, громкие настолько, что горло не выдержит.
Все это будет. И это - их путь.
Академия наёмных убийц
В этом мире, тайные войны и заговоры приобрели особо важное значение. У каждого влиятельного человека есть свои связи с…
Варианты ответов: