Глава I
«Яркость»
Я очнулась оттого, что кто-то тряс меня за плечо. Я открыла глаза и уперлась взглядом в стену. Обыкновенную, неоштукатуренную кирпичную стену, от которой мне стало не по себе. Классический вариант действий разворачивался бы так: ко мне бы приходили кадры воспоминаний, и я с ужасом вспоминала бы то, что происходило со мной до забытья. Фак, паника, Мери-Сью.
Ни черта подобного.
Я и так все прекрасно помнила, мозг судорожно соображал, что делать. Медленно повернув деревянную шею на источник звука, я выругалась. Человек, трясший меня, похлопал глазами и вдруг перешел на мой родной русский язык.
- Очнулась, ммм?
Думаю, вы угадали, что за удивительная личность разбудила меня ото сна.
Да, о великий Дейдара Тцукури.
Мертвый.
Великолепно.
Нет, он был живой, даже очень. Вот сейчас тянусь пальцем к его щеке, еще не совсем, видимо, очнувшись, длинный ноготь упирается в нежную кожу, я ухмыляюсь а-ля доктор Быков из телесериала «Интерны».
- Нет, это тебе кажется, - протягиваю я, незаметно для себя назвав Тцукури на «ты». Он что-то прошипел сквозь зубы и резко дернул меня за руки на себя, чтобы я приняла вертикальное положение. Голова немного кружится от резкой перемены ориентиров, кто прочитал «ориентации», перечитайте. Он держит меня за запястья крепко, но только пальцами. Я ему за это благодарна.
Я мельком оглядываю комнату: как было сказано ранее, стены из красного кирпича, ни одного окна, лишь факелы на бронзовых подставках освещают помещение, кожаные диваны коньячного цвета, камин с весело горящим огнем, шкуры на полу черного мрамора.
А еще несколько мгновений моего сознания назад я видела сизый туман.
Мило тут у них, ничего не скажешь.
- Ай, больно, - я пытаюсь вырваться. Блин, во попала. Ох, сейчас бы все отдала за нежные объятия мамы или за милые, но жутко холодные обнимания Мадары. Стало тоскливо, захотелось заскулить.
Не люблю, и никогда не нравился мне этот блондинка.
- Да кто ты такая, чтобы я отпустил, ммм? Если очередная пассия наших, то отпущу, да. Тут уже их двое, хм, - ухмыльнулся нукенин Камня.
Как мило. Меня уже обозвали пассией.
Меня развернули к коридору, который либо по причине близорукости, либо просто я не заметила. Тцукури продолжал крепко держать меня за правую руку, но отпустил левую.
Дейдара повел меня длинными коридорами с кирпичными стенами, как и в гостиной, освещенными факелами. На рыжем, неровном местами, кирпиче дико смотрелись массивные, богато отделанные кожаные двери. Дейдара остановился перед самой массивной, черной, в самом конце жутко длинного коридора, нажал на ручку светлого металла. Из-за двери послышалось приглушенное «войдите».
- Лидер-сама, тут еще одна, - Тцукури втащил меня за руку в кабинет в багряных алых тонах, в кресле за столом сидел псевдо лидер Акацуки Пейн. Мне становилось страшно, я не знала чего мне ждать. Где мама? Где Мадара? Где Итачи с Элей? Ах, нет, Итачи здесь. И… и Тоби.
Холодно. Так холодно…
Не реви. Только не реви.
- Это сестричка Тобииии! Тоби любит свою сестричку!!! – запрыгало и завопило существо в оранжевой маске, ростом с нехилый шкаф – метра так под два.
У меня подкосились ноги: толи от счастья, толи от желания прибить существо на месте. По Мадаре плачет Щукинское училище. Он меня узнал, значит, независимо от происходящего, все хорошо.
Хотелось заверещать на все убежище Акацуки: «Мадара, солнце мое {censored}!». Или еще что-нибудь в этом роде, хоть и со стороны это смотрится глупо, у меня в порядке вещей называть его так. А ему гонять меня полотенцем по квартире за разрисованное пастой лицо. Да, и зубной, и томатной.
- Можно Тоби пойдет в свою комнату с сестренкой? – это был нелепый вопрос, но для Пейна он звучал так: «Это моя, понял?».
- Да… Тоби, - чуть помедлил Пейн. Я застыла и попыталась не отсвечивать, холодная, даже сквозь перчатку, рука Мадары чуть приободряла.
- Сестричка Тоби! Ника-тян! Ника-тян хорошая девочка, - пропищал Учиха-старший. Пейн чуть заметно дернулся, видимо поняв, что не добьется никакой информации.
Я начинала успокаиваться только после того, как за нами захлопнулась дверь, прошло не больше десяти минут, но на меня накатывала истерика. Я сползла по двери вниз и заревела. Меня легко подхватили на руки, не сказав ни слова, и потащили куда-то. Я уткнулась носом в черный плащ с алыми облачками и попыталась успокоиться. Вот именно, что попыталась, ни черта не получилось.
Тихий стук черных сандалий синоби об мрамор нарушал тишину. Сердце Мадары билось очень медленно, руки чуть холодили даже сквозь черные перчатки. Его плащ был слегка расстегнут на груди, но какая-то черная броня из ткани пластинами закрывала его тело. Скоро он остановился и толкнул одну из дверей этого, скорее всего, подземного коридора, я не видела тут еще ни одного окна.
Когда дверь захлопывается, меня аккуратно ставят на пол. Я слышу глухой стук, как будто что-то уронили: так и есть, оранжевая маска летит на пол, встречая в полете стену. Растрепанные длинные черные волосы, глаз с кровавым шаринганом, бешеная и в тоже время спокойная ухмылка на тонких губах. Мадара.
Не могу, конечно, сказать слова «мой», но зато я «его».
Гребаный собственник.
- Ника, - ухмылка сменяется улыбкой. Я уже научилась отличать, когда Учиха ухмыляется, а когда улыбается. Это, поверьте мне, две разные вещи.
- Ника.
Он меня по имени почти не называет. Странно.
Мадара подходит к одному из кресел, садится и стягивает длинные перчатки с рук рваным быстрым движением пальцев. Нервничает.
- Что случилось? – я неуверенно присаживаюсь напротив, боясь встретиться с ним взглядом. Я его все же боюсь, даже сейчас.
- Помнишь мою последнюю фразу в твоем мире? – он умеет сбивать с толку.
- Да.
Я помнила. Потому что это было совсем недавно. Не больше часа назад моей памяти.
«Потоки времени… это хаос, друг мой», - сказал он, улыбаясь.
- Я, Итачи, ты… все мы попали не туда, куда нужно, - растерянно отвечает он.
- А куда было нужно? - пытаюсь додумать я своими остатками мозгов. Лето их начисто истребило.
- На год с лишним назад.
Так вот почему!!!
Почти все Акацуки живы. Меня захлестывает адреналин вперемешку со страхом. Мы попали.
Высыхают слезы. Пробивает легкая дрожь. Истерика.
- И… и что? – да… {censored} ответ, сэр. Ну да ладно.
- Жить, - Мадара редко встает с кресла, швыряя на пол черный плащ. Да, как в аниме: черные пластины из твердой ткани, словно пластик, облегают худое тело. Сплошное черное пятно, а не человек. Лишь алеет шаринган и белеет кожа.
Я оглядела комнату, где мне предстояло жить. Наконец-то, помещение освещено электрическими светильниками «дневного света», окон все же нет. Обои в бардово-бежевую полоску, двуспальная кровать в центре комнаты на небольшом подиуме, дубовый стол в углу, отгороженный стеной, кресла, ковер на мраморном полу. Красиво.
- Мадара, а где мама? – я давно хочу задать этот вопрос, но голос срывается. Меня не отпускает страх неизведанного. Я совершенно не рада, что я «в аниме». Дома как-то, знаете ли, комфортнее.
- Ее поселили в комнату с Дзимпачи но Хиданом.
- ЧТО-О-О-О?! – я рявкнула, должно быть, на все логово, ну и плевать. Страх сменился бешенством и боязнью за маму. Он вообще понимает, что творит?! Я уверена, это Мадара сделал!
- Ой, ну что ты боишься. Она боевая женщина, в обиду себя не даст, и там пока Итачи.
Он притянул меня к себе за талию холодными руками, уткнулся носом в плечо. Я еще все же злилась. Думаете, это особо милая сцена?
Нет, он еще раз доказывает, что я его собственность.
- А Эля?
- Она в комнате с Итачи. С ней все хорошо.
Все просто замечательно.
Особенно привычка Учихи-старшего кусать меня за шею.
Игра богов
Этот мир представляет из себя классический мир средневекового фэнтези, населённого множеством рас и государств. И у так…
Варианты ответов: