Прохладный вечер ноября. Я зашел в дом, затаскивая за собой упирающуюся Джекки. Собака рычала, грызла поводок и упорно не хотела возвращаться домой. Чертова псина, Ани совсем её разбаловала! Кое-как затащив собаку в дом, я отцепил поводок и принялся стаскивать с себя куртку. Джекки обиженно на меня посмотрела и без предупреждения куснула за ногу. Не то что бы больно, но ужасно обидно!
- Ах ты, дворняга! – возмутился я. Джекки радостно завиляла хвостом и залаяла. Я уже хотел высказать этой псине все, что о ней думаю, но тут…
- Том? Вы уже вернулись? – в прихожую вышла Анна, вытирая руки. Джекки радостно взвизгнула и кинулась к ней. Девочка засмеялась, обнимая собаку. Я не сдержал улыбки.
- А я? Её обнимаешь, а что, не достоин? – я наигранно обиделся. Анна улыбнулась, отпустила Джекки и обняла меня.
- Я тебя оставила на сладкое, - невинно шепнула она, чмокнув меня в щеку. Я расплылся в довольной улыбке.
- У меня для тебя хорошие новости, - сказал я, поправив девочке прядь волос. В её серых глазах мелькнул интерес.
- Какая?
- С сегодняшнего дня ты официально моя приемная дочь, - гордо заявил я, выдержав интригующую паузу.
Глаза Анны удивленно округлились, она недоверчиво посмотрела на меня.
- Правда? – я кивнул в ответ. Девчонка просияла и кинулась мне на шею. Я довольно улыбнулся, обнимая её.
- Вечером придут Билл и Элизабет, похвастаемся, - задумчиво добавил я.
Дело в том, что уже почти полгода идет процесс удочерения Анны. Причиной такой затяжки была мать Анны, которая совершенно не участвовала во всем процессе. За все это время её мать только один раз явилась на слушанье, посидела с полчаса и ушла, перед этим небрежно бросив:
- Забирай её, мне же лучше, она мне надоела.
После такого заявления у девчонки началась истерика, которую за час все-таки удалось успокоить. Тогда сквозь всхлипы Анна шепотом сказала мне, что больше никогда не хочет видеть свою мать. Я успокоил её, что такого больше не повторится. Сейчас мы не говорим и не вспоминаем об этом, девочке осознавать, что мать от неё избавилась при первой же возможности. Я знаю и понимаю, что Анна иногда сама об этом думает и страдает, поэтому стараюсь отвлекать её от подобных мыслей.
***
- Пойдем, покажу, что нарисовала, - девочка за руку потянула меня в свою комнату.
Примерно через месяц после того, как девочка переехала ко мне, обнаружилось, что она неплохо рисует. Даже не «неплохо», а замечательно! У неё своеобразный стиль, она умеет показать на бумаге все эмоции и чувства очень живо и понятно. Даже самые небрежные наброски, кажется, тоже живут. Я был приятно удивлен, когда однажды застал её на окне в кухне – Анна зарисовывала заходящее солнце. Тогда мы разговорились. Оказывается, её отец был художником, и еще с раннего детства девочка рисовала и очень неплохо. По словам Анны, она любила рисовать море и закат – они жили у моря. В девять лет отец девочки погиб, мать вынуждена была продать домик на берегу и переехать с дочкой в город. Хорошую работу ей так и не удалось найти, проблемы она стала решать за бутылкой крепкого алкоголя. Анна перестала заниматься рисованием. Тогда она мне сказала, что только в моем доме ей снова захотелось рисовать. Меньше чем за год девочка нарисовала довольно много, от природы до портретов. Билл был в восторге, когда Анна однажды презентовала ему его собственный портрет. Лиз тогда нам тихонько жаловалась, что ей достался самовлюбленны эгоист с ужасно красивыми глазами. На годовщину знакомства, Анна подарила им их совместный портрет. Оба не переставали удивляться, когда девочка успела его нарисовать, ведь ни Билл, ни Лиззи никогда ей не позировали. Анна скромно опустила глаза, и сказала, что у неё просто очень хорошая память на лица.
В её рисунках больше ни разу не было морских пейзажей. Анна как-то сказала мне, что красота и величие морских просторов умерло в ней вместе с отцом. Да и вообще, большинство картин девочка писала в красной гамме. Оттенками и пересветами красного ей удивительно точно удавалось передавать и весеннее цветение, и зимний снег. Хотя честно признать, красный снег выглядит жутковато. По словам самой Анны только красным цветом можно передать жестокую суть этого мира. Я был с ней не согласен, но держал свое мнение при себе. Девочка много чего пережила, ей потребуется много времени, чтобы снова научится видеть мир во всех его цветах. Я не стал таскать её по психологам, давая девочке возможность самой привыкнуть, стараясь показать, что в мире есть много хорошего, не смотря на его загаженость.
Так вот…Анна привела меня в свою комнату. В последнее время эта комната очень изменилась. Почувствовав свободу, девочка потихоньку переделала её под себя. Большая кровать была забросана подушками самой разной величины, в вазе на письменном столе почти всегда стояли свежие цветы (двор тоже немного изменился – в теплое время года в нем всегда пестрили разнообразные цветы). Большой мольберт возле окна отлично вписывался в общий образ комнаты маленькой художницы. Именно к нему меня подвела Анна. На новой, почти законченной картине изображалась влюбленная пара и их поцелуй. На этот раз девушка изменила своему цвету, сделав только фон нежного светло-красного оттенка. Сами же персонажи были выполнены серыми, белыми и бежевыми цветами. Получалось нежное и мягкое сочетание. Парень и девушка увлеченно целовались, её руки лежали на его плечах, а его обхватывали её талию. Получилось красиво, хотя и весьма непривычно для Анны. Она никогда раньше не рисовала подобного. От картины так и веяло счастьем и любовью. Я в который раз удивился, как эта девочка может показать настолько сложные чувства так понятно и доступно.
- Это что-то новенькое, - я поднял бровь, рассматривая очень красивую пару.
- Нравится? – скромно спросила Анна, наблюдая за моей реакцией.
- Очень, - искренне восхитился я. – Откуда идея?
Анна стыдливо опустила глаза.
- Из сна… - тихо сказала она, я усмехнулся.
- И кто же эти счастливчики? – с интересом спросил я, а девчонка только хмыкнула.
- Так я тебе и сказала, - она мило улыбнулась, а глазки горели хитрым огоньком.
- Ах, не скажешь?! А если так? – я без предупреждения подхватил девчонку на руки и закружил в воздухе. Анна взвизгнула, засмеялась, вцепившись в меня, боясь упасть. Будто бы я дал бы ей упасть.
- Том, пусти, я боюсь! – смеялась Анна, прижавшись очень близко ко мне.
- Не ври, ты никогда не боялась высоты, сама говорила!
Анна улыбнулась.
- Я же тяжелая, - невинно сказала она, а я рассмеялась.
- Глупая ты, - неожиданно, даже для себя, нежно сказал я, опустив девчонку на пол. Она мило улыбнулась, отдергивая старенькую футболку, немного запачканную краской. Я снова задумчиво посмотрел на новую картину.
- Знаешь… - чуть помолчав начал я, - Мы тебя отправим в художественную школу, - Анна удивленно посмотрела на меня.
- Зачем? Я же и так учусь в школе.
Я махнул рукой.
- Там ты не учишься, а тратишь свое время. Тебе нужно развивать свой талант, - улыбнулся я, девочка смущенно опустила глаза.
- Думаешь, у меня есть талант? – стеснительно спросила она, хотя заметно было, что она очень довольна.
- А я тебе когда-нибудь врал? - тихо спросил я, обнимая девочку за плечи. Она посмотрела на меня, в серых глазах было столько доверия…
- Нет, - тихо ответила она.
- Ну, вот и не сомневайся, - так же тихо сказал я, по-отечески прижимая её к себе. Мне еще нет и двадцати четырех лет, а у меня уже такая взрослая дочь. Никогда бы не подумал, что когда-нибудь соглашусь на такую ответственность. Анна прижалась ко мне и уткнулась носиком в плечо. От неё исходил слабый запах краски. У меня было странное чувство, что эта девочка близка, родная мне, как брат, например. Она уже успела заполнить собой всю мою жизнь, за что я ей благодарен.
Универ Экстрасенсов
В этом мире существуют духи и потусторонние силы, каждые из которых тревожат умы обычных людей. Они пугают, запутывают…
Варианты ответов: