...

Эпиграф:
"…Ты думаешь, они – неуязвимы? Их души слабы, а их желания не дают им жить спокойно. Я дам им то, чего они хотят - но взамен они окажут мне услугу, о которой после пожалеют. Сначала мы поместим их в чуждый им мир. А после начнём действовать быстро. Храбрый и сильный воин окажется бессилен пред слабостью и хитростью девушки, которая после хладнокровно всадит нож в его спину. Осторожная и мудрая правительница не сможет предугадать, чем окончится её подчинение своим глупым братьям и сестре, а поняв – станет изгоем, так как её не поверят. Решительный и смелый принц, думая, что его обман удался, разрушит мир. А всемогущая, но не умеющая логически мыслить воительница не сможет управлять своей силой и будет видеть гибель своих родных, осознавая, что смогла бы всех спасти. И тогда я, Джадис, стану единственной правительницей двух миров. Никто не вспомнит о кучке самонадеянных детей, называвших себя Королями и Королевами, легенды о них забудутся, а кости их занесёт песок времён... »
Джадис, Белая Колдунья, Королева Нарнии, Императрица Одиноких Островов.

-Именем блистающего восточного моря да славится королева Люси Отважная. Именем великого западного леса – король Эдмунд Справедливый. Именем лучезарного южного солнца – королева Сьюзан Великодушная. Именем ясного северного неба, да славится король Питер Великолепный! – глубокий и бархатистый голос Великого Льва воодушевляет и придаёт сил, а слова его наполняют сердце восторгом и радостью, хотя в них Питер пока ещё не до конца верит. Золотая корона, которую возложили на его голову, достаточно тяжела, и она словно бы напоминает о его будущих обязанностях и ответственности, которую он несёт за всех. Он – старший, и должен будет следить не только за всей Нарнией, но и за своими братьями и сёстрами. Впрочем, последнее стало уже очень привычным для него, он справится. Раз Аслан верит в него, то он и сам в себя поверит…Великолепный тронный зал поражает своей красотой, радостные крики его друзей-союзников, его будущих подданных, оглушают. Лев, тем временем, продолжал свою речь:
-Правьте справедливо, великодушно и честно. И помните: тот, кто хоть день правил Нарнией, останется её правителем навсег…

-Питер, Питер, посмотри, пожалуйста, – ворвался в его воспоминания голос младшей сестры Люси. В последнее время Питу была свойственна такая задумчивость. В воспоминаниях он прятался от проблем, навалившихся на него сейчас, от мыслей о предстоящих экзаменах, от осознания того, что детство кончилось, и поблажек не будет… Старые, казалось бы, забытые картины прошлого манили к себе, не давали покоя, как будто дразнясь своим великолепием. И снова он застывал, направляя свой взгляд куда-то вдаль и не реагируя на действительность. Он не только вспоминал то, что было когда-то, но и представлял, что было бы, если бы обстоятельства сложились чуть лучше…
Шёл 1943 год. Вести, приходившие в тыл, были в целом радостными, но немцы не собирались сдаваться. СССР, Франция, США и Британия были странами, наиболее пострадавшими от войны, а на расстоянии примерно в 1000 километров от Лондона ещё были оккупированы территории. Питер рвался на поле боя. Ему хотелось вновь почувствовать, какого это – быть на грани между жизнью и смертью, пусть не с мечом, но с автоматом в руках. Почувствовать адреналин, даже малый страх перед собственной жестокостью, когда убиваешь… Но это было недостижимым. Все его попытки сбежать на фронт проваливались, и с каждым разом его приводили домой всё бесцеремоннее. Парня бесило, унижало то, что его до сих пор считают ребёнком, хотя некоторые его ровесники(а чаще даже дети намного младше него) могли взрывать танки, могли умирать, но навредить гадам… Порой он почти видел сцены с собой в главной роли, где победа приходит почему-то легко и весело, а после его провозглашают героем на глазах у восхищённых знакомых… После этого возвращаться в душный лондонский дом, где, как обычно, находились кроме него лишь брат и сёстры, было ещё мучительнее…
Кулак негодующего Питера ударил по подлокотнику кресла, но парень этого не заметил.
-Пит! Очнись, мечтатель ты наш. – насмешливый голос Сьюзан всё же окончательно вырвал его из полусна. Ну вот, опять он выпадал из реальности. Глупо, но противиться этому желанию он не может.
-Да, чего? – он перевёл взгляд с окна в комнату. В помещении их было четверо: он сам, рыжая маленькая Люси, сейчас что-то рисовавшая в большой тетрадке с кожаной обложкой, Эдмунд, выписывающий термины из учебника по латыни, и Сьюзан, вертевшаяся около зеркала. Критически осмотрев себя, Сью насмешливо ответила на вопрос брата:
-Да того, что ты опять спишь на ходу. Пит, разве тебе не надоело вспоминать то, что никогда не повторится? Пора жить реальностью, братик! – Эдмунд с интересом оглянулся на сестру, скептически хмыкнув. Лу не отрывалась от рисования, а Питер резко произнёс:
-Ну, если в твоём понимании реальность – это почти каждодневные гулянки, когда в нескольких сотнях километров отсюда идёт война, то такая действительность мне не нужна. – Сьюзан усмехнулась и выразительно-иронично проговорила:
-Да, Питер, ты предпочитаешь вздыхать, как ослик Иа из старой сказки вместо того, что бы готовиться к экзаменам. У тебя даже девушки нет, хотя пора бы, Пит, давно пора… А всё почему? Потому что малыш Питер думает, что он всё ещё может размахивать мечом и спасать волшебную страну. Очнись, Пит. Ты больше не король!
-Зато ты у нас королева. Королева школьных вечеринок… - Питер избегал прямо смотреть на сестру, она же, напротив, прямо глядела на него с чувством превосходства над ним. Её старший брат разговаривал с ней спокойно, даже немного пренебрежительно, Сью же горячилась и меняла интонации:
-В отличии от некоторых. Ты-то и общаться ни с кем не хочешь…
-Я хотя бы нормален. А тебя после того, как мы вернулись из Нарнии…
-Перестань мне напоминать о Нарнии! – крикнула девушка с нескрываемой злостью.
-…Так вот, тебя словно бы подменили. Взрослеть, Сью, это не значит вести себя, как дура. – холодный, лучше сказать, ледяной тон его голоса заставил бывшую королеву Сьюзан Великодушную разъяриться:
-Замолкни, глупый инфантильный при.дурок! Питер, ты меня с каждым днём разочаровываешь всё больше…
-Представь себе, это взаимно.
-Ладно, хоть они, – девушка пренебрежительно махнула рукой в сторону Эдмунда и Люси, последняя из которых еле сдерживалась от крика. Спустя минуту, в течении которой Сьюзан и Питер одаривали друг друга враждебными взглядами, девочка всё же решилась прервать ссору:
-Пожалуйста, хватит! – Всё ещё с почти ненавистью глядя друг на друга, Сью и Питер остановили спор. Люси больше не могла выдержать их перепалок. Её огорчала сестра, которая действительно стала вести себя хуже после окончательного возвращения из Нарнии, но ведь плохо от этого было не ей одной. Ей, Люси, которая два месяца назад вернулась из Волшебной страны с осознанием того, что та реальность для неё навсегда потеряна, так же, как и для Эдмунда, было ещё хуже. Сьюзан же отгородилась от родных позицией «проще не вспоминать, чем грустить», сделалась раздражительной, вспыльчивой и язвительной. Впрочем, родители в ней души не чаяли, несмотря на её ужасные оценки и испортившиеся манеры, считая её умницей и красавицей. – Неужели вам не надоело? – продолжила девочка, видя, что брат и сестра начинают потихоньку остывать. Всё ещё задумчиво водя карандашом по бумаге, Люси почему-то вспомнила тот день, когда все приключения кончились, и слеза незаметно скатилась по её щеке.
-Прости, Лу. – виновато произнёс Питер, вставая со своего места. Люси протянула ему свою тетрадь, и он, присев на диван рядом с девушкой, задумчиво начал её перелистывать.
Когда Люси начала рисовать, не помнит даже она сама. Питер знал, что началось это увлечение не так давно, когда Эдмунд и Лу вернулись из Путешествия на Край Света Нарнии. Сначала рисунки Люси были неумелыми, явно детскими, с неправильными пропорциями у людей и животных, но через несколько недель она почему-то начала рисовать лучше. Сейчас же эти карандашные наброски могли бы назвать работами профессионала, а не четырнадцатилетней девчонки.
Люси предпочитала рисовать людей, особое внимание уделяя лицам. Да зачастую лица были единственным, что она рисовала. На первых страницах тетради были не слишком умелые, но всё же похожие на оригинал портреты Питера, Эдмунда, Сьюзен, их мамы и отца, бабушек… Далее шли рисунки, на которых девочка пыталась изобразить Нарнию – тронный зал во дворце Кэр Параваль, танцы дриад и фавнов, охота на белого оленя… Даже Аслан был изображён здесь, но потом рисунок был зачёркнут автором. А вот на последних заполненных страницах были люди, которых Питер в жизни не видел. Эти рисунки объединяло лишь то, что на них изображены подростки, вряд ли старше 18 лет. Парни, летающие на мётлах, как какие-нибудь ведьмы из старых сказок, девчушка лет двенадцати, кормящая с руки единорога… Питеру особенно запомнилось лишь одно изображение – девушка примерно его возраста, нарисованная сидящей в пол оборота, задумчиво смотрящая куда-то вдаль. Назвать её красивой он бы не решился, но что-то в ней привлекало его взгляд. У девушки были длинные волосы, небрежным каскадом спадающие вниз, тонкие, аристократические, но как бы немного по-детски «смягчённые» черты лица, высокие скулы, чуть вздёрнутый нос… Она была изображена в полный рост. Одета она была в странный чёрный балахон, похожий на мантии профессоров в некоторых вузах, на груди к этой одежде был приколот какой-то значок, очертаниями похожий на герб. В руках девушка держала тонкую книжицу (приглядевшись, Пит понял, что это - нотная тетрадь.) Посмотрев на рисунок ещё с полминуты, Питер тихо поинтересовался у Люси:
-Кто это?
-Где? – девушка рассеяно смотрела, как её сестра заканчивает делать себе причёску и собирается уходить на очередные танцы. Казалось, Питера она вообще не слушала.
-Эти люди, что ты нарисовала здесь…
-Я не знаю. Я их никогда не видела. Просто пришли в голову… - она тяжело вздохнула. - Питер, отдай, пожалуйста, тетрадь. Я хочу дорисовать кое-что... – парень послушно отдал сестре толстую папку и, оглянувшись, увидел, что Эдмунд сидит с каким-то странным выражением лица, совершенно не меняя положение в течении уже долгого времени и пусто глядя на зеркало, от которого только что отошла Сьюзан. Кстати сказать, девушка тоже заметила это и поинтересовалась у младшего брата:
-Что застыл, Эд? – парень не ответил, оставшись сидеть во всё том же положении.
-Э-эдмунд! Ты меня слышишь?! – Сьюзан начала немного беспокоиться. «Либо они снова надо мной смеются, либо у него припадок» - промелькнула в её голове быстрая мысль.
Питер поднялся с кресла и легонько потряс брата за плечо:
-Ладно, уже не смешно Эд… – одновременно с этим Эдмунд начал медленно падать назад, словно бы кукла. Питер еле успел подхватить брата. С непонятным ему самому страхом, Пит взглянул на Эда:тёмные глаза его словно бы остекленели, лицо парня, всегда бывшее имевшее аристократическую бледность, сейчас было белее бумаги, а на губах его застыла грустная полуулыбка.
Питера отодвинула Сьюзан, дрожащими руками поднеся к губам брата небольшое зеркальце, одновременно с этим нащупывая артерию на руке Эдмунда. Через минуту девушка ошарашено произнесла:
-Я не слышу пульса, и он… Он не дышит! – в голосе её звучал страх и отчаяние.

Академия наёмных убийц
В этом мире, тайные войны и заговоры приобрели особо важное значение. У каждого влиятельного человека есть свои связи с…

Варианты ответов: