Свернув лист в несколько раз, Ева незаметно спрятала его за пояс платья. Встав и отряхнув зашуршавший подол, она окинула взглядом читающего Германа, сделавшего вид, что он зашел в библиотеку по прямому назначению, а именно – за книгой.
– Поторапливайся уже давай, – незнакомка посторонилась, позволяя Еве пройти вперед.
– Что-то случилось? – осторожно осведомилась наложница, порой косясь на идущую позади девушку. – Мне хотят дать новое задание? Но я еще не закончила это.
Девушка как-то многообещающе улыбнулась:
– Наберись терпения.
За все время ссылки, Ева впервые оказалась в спальне Салтыковой. Это была одна из тех шикарных заброшенных комнат, разбросанных по всему поместью, разве что содержащаяся в идеальном состоянии: светлые ковры застилали дорогой паркет, добавляя уюта, на постели мягко сияло свежее шелковое белье, стекла окон были отмыты до состояния невидимости, а кресла, стоявшие рядом с горящим камином, так и просили, чтобы в них сели. Обстановка радовала взгляд, вот только насмешливое лицо Салтыковой, сидящей в одном из кресел, рушило всю картину.
Дарья Николаевна подняла старушечью руку и сделала короткий взмах: служанка, растирающая ей плечи, присела в коротком реверансе и, пятясь, удалилась. В комнате помимо них осталась лишь девушка, которая и привела Еву. Как странно.
Немного подумав, Салтыкова взяла стоявшую рядом чашку и отпила чаю.
– Вы меня вызывали, миссис Салтыкова? – видя, что молчание затягивается, Ева, на свой страх и риск, решила начать разговор первой.
Чашка замерла в воздухе, после чего плавно опустилась на изящный хрустальный столик. Женщина облизнула уголки губ кончиком языка, кивнув:
– У меня появился чрезвычайно интересный повод, голубушка. Пред нашими очами, как оказалось, плелось вранье, – она хлопнула пухлыми ладонями, и один из немногочисленных охранников поместья вышел из стены с …
– Мишель? – у Евы пропал дар речи. Мишель рыдала, пока охранник, крепко державший ее выше локтя, буквально швырнул ее в ноги Салтыковой. Волосы служанки были растрепаны, будто ее за них хорошенько оттаскали, а щеки припухли после оплеух.
– Как оказалось, тебе хорошо живется! – дворянка не сдержала хихиканья. – Ходи, да жри казенные харчи! А всю работу выполнит привезенная с собой прислуга. Но разве с этой целью тебя сюда сослали?
– Целью, с которой меня сюда сослали, вы не владеете, – холодно заметила Ева, задетая за живое, жестом приказывая Мишель подойти к ней. Однако нога вставшей из кресла Салтыковой вдавила несчастную в пол, пока сузившиеся зрачки, благодаря бликам, стали похожи змеиные.
Ева успела уловить, как Салтыкова щелкнула пальцами, после чего на нее замахнулась мужская рука. У девушки в глазах заплясали звездный дождь, а пол стремительно полетел ей на встречу – прямо увлекательное путешествие в космос в домашних условиях. Но если говорить серьезно, сила удара оказалась нехилой и разбила ей губу. Ева сплюнула кровь прямо на ковер кремового цвета.
– Не забывайся, Фойер. Вспомни, в чьем доме ты находишься и кто здесь хозяйка, – узкие губы надзирательницы вытянулись в тонкую линию.
Дарья Николаевна не шевелилась, скалой нависая на Евой и продолжая вдавливать ногой в пол всхлипывающую служанку. Правда, последняя сейчас меньше всего волновалась за себя – все ее внимание было приковано к медленно поднимающейся на ноги госпоже. Еще одного щелчка пальцев хватило, чтобы из стены вышло несколько парней, крепко держащих Германа.
Несмотря на то, что у Германа была рассечена бровь, да выглядел он крайне неважно, более помятыми и измученными на его фоне выглядели охранники, которые его привели. А увидев свою госпожу в таком положении, он и вовсе чуть не раскидал их, сорвавшись с места. Пара подоспевших рук смогла сдержать его, но алые глаза парня продолжали метать молнии.
– Итак, о чем я? Ах да, о твоей безалаберности... – вновь продолжила Салтыкова, медленно водя каблуком туфли по спине Мишель, после чего легко пнула ее в сторону. – Я высылаю твою прислугу обратно. Здесь у меня не пансион, чтобы ты могла расслабляться и вести себя так, как тебе заблагорассудится.
– Вы не имеете права, – прошипела девушка, вытирая длинным рукавом платья окровавленные губы. – Это моя прислуга, она принадлежит мне по праву, и…
– Неужели ты настолько глупа, что до сих пор не поняла, что здесь у тебя нет никаких прав? Я здесь хозяйка, и я указываю сама, кому и как жить. Или ты до сих пор надеешься, что тебя заберут? – насмешливо выдохнула Салтычиха, вновь опускаясь в кресло. – Мало кто уходил отсюда живым. Как правило, никого и никогда не забирали обратно. Смирись – ты сгниешь в моем поместье, как и сотни таких же идиоток до тебя.
– Я стану исключением из вашего правила! И меня заберут, обязательно заберут! – упрямо твердила Ева, сверля ее озлобленным взглядом. – Так что лучше бы вам начать проявлять ко мне уважение!
Салтыкова не смогла сдержать хохота:
– Посмотрим. И еще, я думаю, что Марию надо отблагодарить за внимательность, – ее хитрый взгляд коснулся девушки, все еще стоявшей у двери. – Чего бы тебе хотелось, дорогуша?
– Ваше доброе слово уже награда для меня, – Мария широко заулыбалась, но жадный блеск в глазах выдавал все ее планы: конечно же, у любимиц высших демонов было множество шикарных вещей, которыми можно было бы поживиться. Судя по кивку, Салтыкова все поняла.
– Выбери понравившуюся себе вещь из личных вещей Евы. Думаю, госпожа Фойер соизволит показать тебе свое царское барахлишко.
Надо было видеть, как покраснела от злости Ева.
– Это мои вещи, – четко отчеканила она каждое слово. – И никто. Не в праве. Их. Трогать. Ясно вам?
Подперев голову рукой, дворянка улыбалась. Тем же вечером Еве, кипящей от ненависти, пришлось раскладывать свои шелка на постели. Ее кровать стала местом паломничества девушек, будто Мекка для праведников, ибо как давно в последний раз каждая из них видела подобные богатства! Роскошная парча, тончайший шелк, бесценный бархат – одежды из драгоценных тканей стоили не меньше, чем вываленные рядом украшения. Пока парочка охранников проверяла ее личные закрома (не утаила ль чего девица), Ева постаралась прикрыть одеялом свою гордость: золотые сандалии, подаренные Люцифером и принесшие ей немало кровоточащих мозолей, но вызвавшие зависть у всех обитателей сатанинского гарема. Золотые змеи, отходящие от кожаной подошвы, лукаво блеснули рубиновыми глазами в свете свечей, будто понимая, какую ценность представляют для хозяйки.
Мария выбирала долго, тщательно вертя каждую вещицу. Ева постаралась встать так, чтобы девушкам, толпившимся у двери в комнату, было видно как можно меньше, но сделать что-то со своими соседками, находившимися в комнате, не могла. Мэган и Катрина, перебегая взглядом по разложенным вещам, старались охватить как можно больше, а того, до чего дотягивались руки, боязливо касались. Однако не услышав замечания со стороны Салтычихи, присутствовавшей тут же, осмелели, прикидывая на себя некоторые вещи и вертясь перед зеркалом. В ту минуту Ева была готова продать свою душу, лишь бы увидеть, как они захлебнуться в собственном .
– {censored}алтыкова, я не вижу надобности, чтобы кто-то, кроме Марии, трогал мои вещи, – в голосе наложницы чувствовалась клокочущая ярость, еле сдерживаемая девушкой и прикрытая маской наигранного почтения.
Девушки переглянулись друг с другом и под насмешливым взглядом Салтыковой вернули вещи обратно, пока Мария с триумфальным видом подняла в воздух золотые босоножки:
– Вот это. Я возьму эти тапочки.
Охрана не успела среагировать, как Ева буквально вцепилась ногтями в лицо Марии:
– Положи откуда взяла, нищебродка!! – парни легко оттащили разбушевавшуюся Еву. Пинаясь и кусаясь, она то и дело рвалась к своим сандалиям. – Не позволю!! Это личный подарок Люцифера! Будьте вы все прокляты!!
– Закрой рот, – приказ Салтыковой, отданный ледяным голосом, мгновенно успокаивал всех, но только не Фойер. «Огонь во плоти» – как же верно охарактеризовал ее работорговец Айрон, впервые встретив. И сейчас этот огонь рвался наружу, желая разрушить как можно больше. В Марию полетел канделябр, кинжал, вырванный из ножен одного из парней, Ева попыталась дотянуться до довольной девушки ногой, желая пнуть ее. А уж какие проклятия слетали в тот момент с ее уст: ее личный ангел, если таковой у нее еще был, небось, с прискорбием вел счет ее прегрешениям.
Академия наёмных убийц
В этом мире, тайные войны и заговоры приобрели особо важное значение. У каждого влиятельного человека есть свои связи с…
Варианты ответов: