Когда девушка обессилила, ее тело повисло в руках охраны. Вспышка ярости сменилась истерикой: смех и слезы одновременно сбивали с толку, пока Мария, прижав к груди свою новую драгоценность, покинула комнату. Расходились и остальные девушки – концерт был окончен. Когда Ева окончательно затихла, охрана отпустила ее, уходя в стену, на секунду покрывшуюся легкой рябью.
– Будьте прокляты вы все… прокляты… прокляты… – как мантру повторяла Ева, безвольно сжавшись в калачик на полу. Рыжие волосы в беспорядке окутывали ее, пряча влажное от слез лицо.
Вскоре одежда и украшения оказались свернуты единым небрежным комом и всунуты в сумку, пинком отправленную под кровать. Той ночью она так и не смогла успокоиться, задетая за живое. С одной стороны, сандалии были обычной вещью, пусть и с ремешками из чистого золота. Пустая безделушка для не совсем повседневной носки, тешащая ее женское тщеславие. Гордость или гордыня – что играло сейчас в ней? Будучи униженной и растоптанной, этой ночью она нашла спасение в самоутешении и проклятиях, чередуя их с кратковременными вспышками рыданий. Соседки ворчали, поворачиваясь с боку на бок, просыпаясь посреди ночи. Катрина швырнула в девушку подушкой с пожеланиями наконец-то умолкнуть, а Мэган пообещала придушить ее, если она сейчас же не заткнется. Однако полубезумного взгляда рыжей хватило, чтобы обе, прикрыв рты, повернулись к ней спиной и сделали вид, что все-таки уснули.
Утро встретило ярко-алым светом – намечалась хорошая погода. Ева провалялась в кровати на час больше положенного, пока ее чуть ли не силой отправил приводить себя в порядок один из охранников Салтыковой. Работа не волк – в лес не убежала и покорно ждала своего исполнения. Попрощаться с прислугой Ева смогла лишь в мечтах, наблюдая из окна очередной комнаты для уборки за отъехавшей от поместья каретой. Так начались для нее очередные серые будни, еще более мрачные, чем ее обесцвеченная душа. Если бы Еве кто-то сказал, что от полного уныния ее будут спасать беседы с мертвой наложницей в музыкальной комнате, она бы посмеялась, усомнившись в разумности собеседника. Однако сейчас, перебирая струны арфы огрубевшими пальцами, она слушала тихое пение призрака, после чего, закрыв лицо руками, задрожала.
– Опять плачешь? – расфокусировавшись, призрак слетел со шкафа приземлившись на пол подле наложницы. Ева отрицательно замотала головой, ничего не произнося. В горле стоял ком, мешающий даже нормально дышать.
– Это всего лишь сандалии – не больше и не меньше, – полупрозрачной рукой девушка провела по вздрагивающей спине. – Господин подарит тебе новые, не реви.
– Если меня когда-нибудь… отсюда… заберут… – всхлипнула Фойер, размазывая слезы по лицу.
– Слезами горю не поможешь. Я тебе не советчик, конечно, – призрак намекнул на собственную печальную участь, – но если ты будешь просто приходить ко мне и рыдать, вряд ли ты что-то изменишь. К тому же, – она приобрела завидную четкость, смешно надувшись, – я не психолог, так что изволь успокоиться. Иначе я перестану тебя пускать сюда, и петь больше тебе не буду! К тому же, Салтыкова мне свободу обещала, если я доносить на тебя буду, что ты здесь ошиваешься, так что не толкай меня к роковому шагу! А то вскоре мне вечное упокоение в тишине будет казаться раем!
Ева тихонько рассмеялась, подняв красные глаза на мертвую наложницу.
– Нет, пожалуйста, не прекращай. Твое пение будто бальзам на мою душу… А по поводу слежки… Да за мной уже следит все поместье, надеясь урвать у меня кусок побольше. Они думают, что я не слышу, как они обсуждают, что из моих вещей на них бы лучше смотрелось.
– Делят шкуру неубитого медведя, – согласно кивнула девушка. – Но будь умнее. Из любой ситуации есть выход, просто ты его еще не нашла, - она невесомо растрепала ее огненные волосы. – В отличие от меня, ты жива, пусть и относительно, а это большой плюс хочу тебе сказать.
– Жива! – Ева всплеснула руками. – В Аду, в ссылке, но жива, ха-ха. Мишель как-то обмолвилась, что меня убили в подъезде моего же дома, но у меня чувство, что я все еще при теле, не в Аду, что это все дурной сон или что-то в этом духе…
– Прислуге запрещено распространяться на эту тему, – призрак поцокал языком. – Я помню, одна из девушек, наслушавшись баек чересчур разговорчивой прислуги, смогла выбраться из гарема и вселиться в собственное тело на похоронах – вот смеху-то было!
Еву передернуло:
– То есть она попала в мир людей? Вернулась?
– Что-то типа того. Я, правда, сама этого не видела, это было незадолго до моей ссылки, мне фрейлина моя рассказывала.
– Ты же не была Главной, откуда фрейлины?
– Ох, их могут завести даже Высшие, – призрак почесал кончик носа. – Просто все предпочитают обычных служанок. А у Главной любую Вышую можно обозвать фрейлиной, тогда как по сути фрейлины – это что-то вроде титулованной прислуги. И чему тебя в Пандемониуме только учили?
– Устройству Ада, – Ева невесело усмехнулась, вспоминая лекцию госпожи Киры. – Супербия – это город 5 и 6 кругов Ада, так как 6 круг – забитое грешниками болото, как-то так. То есть, даже если я решусь бежать из этого поместья, впереди меня будет ждать черти что…
– И то верно. Но если вернешься, ссылка заставит тебя по-новому взглянуть на все вещи. Ну и сделает тебя еще более надменной и несносной, хотя куда уж больше.
Несмотря на «комплимент», Ева вновь рассмеялась, опять проводя пальцами по струнам:
– С тобой я чувствую себя так непринужденно. Если бы меня забрали обратно, я хотела бы забрать тебя с собой.
– Не знаю, как ты себе это представляешь, но я была бы не против, - призрак расфокусировался, летая вокруг люстры, покрытой густой паутиной.
– Кстати, в свободное время я стала вновь рисовать, как при жизни. Простенькие рисунки, конечно, но меня очень вдохновил твой наряд, если я вернусь, я прикажу пошить мне похожую одежду.
Резко сфокусировавшись, призрак коснулся ножками рояля, довольно улыбаясь и шествуя по нему модельной походкой. Похоже, ей ну оооочень давно не делали комплиментов.
– Да и сама ты очень хорошенькая, – продолжила Ева. – Кто знает, может я даже найду о тебе информацию. Наложницы же подлежат какому-то там учету в гаремных книгах. Кстати, могу в следующий раз захватить свои наброски, если хочешь.
– Хочу, – закивал призрак. – Ты хоть как-то развлекаешь меня, до этого я здесь вообще от скуки кисла. Разве что пугала таких вот случайно зашедших, как ты.
– Приятно, что хоть кто-то мне рад в этом поместье, – за столь редкое время улыбка Евы стала мягкой. Мертвая наложница вздохнула: это рыжее чудо, несмотря на свой дурной своевольный характер, была не лишена обаяния, а в минуты покоя могла принести истинный покой собеседнику. Вот только та доверчивость и вспыльчивость, кои из нее еще не выбил Ад, могут сыграть с нею дурную шутку. И если первое, наконец-то, шло на убыль, то второе… Ева продолжала оставаться пороховой бочкой.
– Я, пожалуй, пойду уже, время позднее, а я хочу хоть немного выспаться, – Ева отодвинулась от арфы, вставая и отряхивая темное платье из неприхотливой ткани, идеально подходящее для работы.
– Ты завтра придешь?
– Не знаю, если получится. Вечером у меня опять работа в библиотеке и, возможно, приготовление ужина.
– Хорошо. Если что, я всегда тебе рада.
– Спасибо, – спустя минуту ответила Ева, прикрывая за собой дверь и прижимаясь к ней лбом. – Господи, спасибо… Спасибо, что хоть кто-то мне по-настоящему рад…
В ответ на ее неожиданно возникшую набожность, за окном раздался слабый раскат, похожий на удар грома. Стараясь ступать по скрипучим коридорам как можно тише, Ева больно ударилась в своей комнате о торчавшую из-под кровати сумку. Обиженно хмыкнув, она очередным пинком задвинула ее поглубже. Стоп. Очередным пинком, которым она всегда отправляет сумку в дальний угол. Кровать стоит вплотную к стене, соответственно сумка ну никак не должна торчать с другой стороны! Неужто соседушки мыли полы в комнате?
Задумчиво поджав губы, Ева легла спать.
Очередной день – очередная работа. Казалось, что Салтыкова собирала для Евы всю грязь и бессмысленность этого поместья. Добираясь до своей комнаты почти что за полночь, Ева устало падала на постель, не заботясь о том, разбудит она своих соседок или нет. Ни о каких вечерних посиделках с призраком уже и речи не шло. Вот и в очередной раз девушки торопливо отвернулись от нее к стене, недовольно пробормотав что-то про слона в посудной лавке. Да Еве, собственно, было глубоко плевать по поводу того, что они о ней подумали. После того гадостного случая эти лживые змеи то и дело пытались оклеветать Еву, лишь бы добраться до ее сумки. Кстати о ней…
Стараясь сильно не шуметь, девушка подползла к краю кровати, склонившись с нее. Сдув упавшие на лицо пряди, Ева вытянула из-под кровати сумку, роясь в ней. Нащупав шкатулку, наложница по-турецки села на постели, повернувшись спиной к комнате и кладя шкатулку перед собой. Она ласково провела пальцами по резной крышке… Украшения – вот ее единственная отрада в такие вечера, когда она могла ни о чем не беспокоиться и погрузиться в свои воспоминания о счастливых временах. Кольцо-змея с топазами, рубиновая подвеска, золотые и серебряные браслеты и... Ева резко нахмурилась, старательно разгребая свои сокровища. Изумрудная серьга, выполненная в восточном стиле, пропала. Высыпав украшения на грубый плед и включив лампу, Ева стала разбирать их повторно. Ее соседки тут же заворочались, недовольные неожиданным пробуждением.
– Может, хватит чахнуть над своим златом, как кощей? – первой высказалась Мэган, потирая сонные глаза кулачками. Катрина, тем временем, пыталась спрятаться от яркого света под одеялом. – Потеряла что-то?
– Вам-то какая разница? – грубо ответила Ева, метнув на каждую из них злобный взгляд. – Хватит придуриваться, вы же взяли?
– Больно нужно кому-то твое барахло. Мне хватило твоей истерики в прошлый раз, – хмыкнула Мэган, демонстративно отвернувшись обратно к стенке, сладко зевая. – Выпало, скорее всего, когда ты перебирала свои побрякухи.
Академия наёмных убийц
В этом мире, тайные войны и заговоры приобрели особо важное значение. У каждого влиятельного человека есть свои связи с…
Варианты ответов: