:з

Немного подумав, я шагнула к Аллену, шокированно смотревшему на парнитуру.
– Какие красивые... Ноты... – честно призналась я.
– Это же... – прошептал Аллен, делая шаг к инструменту и я вслед за ним. Я помедлила, а затем сделала еще шаг и взяла друга за руку. Тот оглянулся на меня; его глаза слезились, а левый был почему-то активирован, хоть я ничего и не чувствовала, кроме печали, что окутывала беловолосого.
– Нужно помочь ребятам. – мягко произнесла я, слегка сжимая ладонь Уолкера. Тот вздрогнул и обернулся к инструменту и положил дрожащие пальцы на черные клавишы, которые должны были быть, по-хорошему, белыми.

«Ля, соль, ля и ре, ля, соль, ля и ре, затем снова, а потом вниз...» – подумалось мне, когда по коже пробежал озноб от мелодии. Она была такой красивой и нежной, словно колыбельная, которую поют маленьким детям... И вдруг в разуме вспыхнули слова, резко, нежданно.
– Ночь однажды распахнет объятья,
Мальчик ляжет и уснет.
Пеплом станет огненное платье...
Музыка прервалась и я удивленно глянула на Аллена. По щекам того бежали слезы. Он мотнул головой и вновь начал играть, а я... Я снова запела. Словно всегда знала слова наизусть, словно каждый вечер перед сном пела, пела утром, днем и даже ночью.

– Ночь однажды распахнет объятья,
Мальчик ляжет и уснет.
Пеплом станет огненное платье –
Никого не обожжет.

Я слышала шум ветра и чувствовала на коже мягкий свет утреннего солнца.

Был один, теперь нас двое.
Пред глазами промелькнет
Что-то очень дорогое –
Образ в сердце всколыхнет.

Лицо обдувал прохладный ветерок, лаская пряди волос, убаюкивая, даруя спокойствие сердцу.

И звездой придут мечты, мечты,
Отразятся серебром в глазах.
В свете их родишься ты, лишь ты,
Затерявшийся в веках.

Я слышала чей-то радостный смех, что раздавался совсем близко, чувствовала тепло чьих-то рук в своих ладонях, прижатых к груди.

В тени я буду продолжать молиться,
Любить, пока в груди болит...
При взгляде на душ плененных лица.
Союз ладоней...

– Продолжай играть, Аллен! Управляй Ковчегом! – вскричал Кросс. Я запнулась, когда Уолкер перестал играть.
– У... Управлять?.. – переспросил Аллен, не убирая пальцев с клавиш. Внутри меня царило странное опустошение. Меня словно отключили от этого мира, я не чувствовала ничего, кроме грусти.

– «Печальный Клоун смешит кого-то, ведь быть веселым – его работа», да, Тива-чан?
Я оглянулась, увидела Лейру.
– Это же другая песня.
– Но она полностью описывает тебя, как в этом мире, так и в том. – улыбнулась девочка. – Ты улыбаешься друзьям, стараешься, чтобы они не грустили, всегда смеешься... Но что у тебя внутри? Ты как загнанная в угол птичка, у которой нет выбора, кроме как петь для своих пленителей. Что ты чувствуешь на самом деле? – в голосе девочки прорезалась печаль. – Что у тебя внутри? Все это время, пока ты скрывалась за завесой улыбки, пока верила в друзей и помогала им идти вперед? Какие чувства ты испытываешь сейчас? Чего ты хочешь?
Я тихо вдохнула.
– Я хочу...

– Я хочу... – услышала я свой тихий голос и не услышала окончания фразы за криком Уолкера:
– ВЕРНИ МОИХ ДРУЗЕЙ! НЕ ИСЧЕЗАЙ, КОВЧЕГ!!!
«Я хочу... Увидеть всех их... Увидеть улыбки на их лицах... На лице Лави, Линали, даже Канды... На лице Аллена...»
Я не сразу поняла, что все закончилось. Я слышала чьи-то вопли, но словно вдалеке, за пеленой воды.
Меня мягко обняли за плечи и привлекли к себе. Я похлопала глазами и подняла голову.
– Аллен...
– Пора идти к ребятам. – улыбнулся он, почему-то оглядывая мое лицо. Я вяло кивнула и Аллен, мимоходом нажав клавишу на инструменте, прошел в появившуюся дверь, увлекая меня за собой.
– Все полностью восстановилось... – протянула я тихо, оглядывая белые дома и ощущая аромат цветов.
– Ага. – подтвердил Уолкер, тоже оглядываясь.
– Интересно, где же ребята... – пробормотала я еще тише и в конце фразы вовсе умолкла, склонив голову. Я ощущала странную пустоту внутри и... Мне одновременно было все равно на это чувство. Словно все выкачали. Разом.
– Тива? Ну, Тива, ты чего молчишь? Что случилось?
– Э? – вяло удивилась я, поворачивая голову к Уолкеру. Мы, оказывается, остановились и Аллен пытался достучаться до меня.
– Ты стала молчаливой, – улыбнулся Уолкер, но в его голосе я успела уловить нотку волнения.
– Все в порядке. – улыбнулась я и двинулась вперед. Аллен догнал меня и остановил, взяв за руку.
– Я же вижу, что нет. – уже серьезно сказал белобрысый, заглядывая мне в глаза. – Что произошло?
– Да говорю же: все в порядке! – повторила я, делая новую попытку пойти вперед, но меня снова упрямо остановили, развернув к себе и слегка встряхнув.
– Ти-ива-а! – назидательно протянул Аллен, чуть наклоняясь, чтобы быть на одном уровне с моим ростом. – Не ври мне!
Что-то во мне щелкнуло и я постыдно опустила голову. В глазах подозрительно защипало и я запаниковала. «Еперный театр, надо что-то делать! Нельзя, чтоб кто-то видел, что я рыдаю!»
Решение появилось в моей голове, а тело само подалось вперед. Руки обхватили Уолкера, сомкнувшись в замок за спиной, лоб ткнулся парню в плечо. «Что-то определенно пошло не так.»
– Тива... – удивленно пролепетал Уолкер, тоже меня приобнимая. Я судорожно вздохнула, борясь с накатившими слезами. «Не реви, не реви, не реви, не реви, Танюха! Нельзя реветь! Забываем про правило «все льзя» и теперь ограничиваем свои печальки!» – лихорадочно проматывала я у себя в голове, надеясь, что не дрожу от слез.
– Ты дрожишь, Тива-чан, – еще больше удивился Уолкер, снова напрочь разбивая мои маленькие надежды. «Пожалел бы, Уолкер! Промолчал бы, а!» – Не волнуйся, – раздался вдруг его голос и я распахнула глаза. – Все же ведь закончилось, Тива-чан.
– Мы с тобой уже почти полгода знакомы, а ты к моему имени до сих пор приставляешь «чан», – картинно-недовольно буркнула я, загоняя слезы куда-нибудь в дальний угол. – Отвыкай от этого уже, а!
Я услышала, как Аллен тихо усмехнулся и в следующий момент меня уже надежно прижали к себе. Я почувствовала себя котенком или щенком, которого только что приютили и теперь обнимают, защищая.

Осталось только замурлыкать или заскулить и замахать хвостиком.

– Эм... Ребят, мы им, кажется, помешали.. – услышала я неуверенный голос, а затем возмущенное фырканье:
– Чего это вы тут устроили, а?
– Ребята... – так. С соплями явно пора завязывать. – ПАСАНЫЫЫЫ!!!!
Уолкер отпустил меня, тихо смеясь, и я кинулась к друзьям. Лави, довольно улыбаясь, развел руки для объятий, Крори смущенно замялся, Канда выгнул бровь, Чаоджи хихикнул выражениям лиц ребят...
– ВЫ — ИДИОТЫ КРОМЕШНЫЕ!!!!!!!!!!!! – раздался мой взбешенный ор и дружный вопль парней. – КТО ОБЕЩАЛ МНЕ ВЕРНУТЬСЯ, А?! КТО ОБЕЩАЛ ДОГНАТЬ?! КОМУ НУЖНО ЕЩЕ ИСТОРИЮ ЗАПИСЫВАТЬ?! КОМУ УЧИТЬСЯ УПРАВЛЯТЬ ЧИСТОЙ СИЛОЙ, Я НЕ ПОНЯЛА-А?!
– Тива-чан, Тива-чан, полегче... – промямлил Лави, сгинаясь под моей гневной аурой, Крори находился в осадке, Чаоджи подавленно молчал, даже Канда слегка ссутулился, глядя на меня, как на демона во плоти, которого нужно уничтожить.
– Ладно Крори, Лави и Чаоджи, они немного не догоняют, но ты, Канда!? – возмущенно накинулась я на мечника, а тот невольно сделал шаг назад. – Ты-то почему...!
– КТО ЭТО ТУТ НЕ ДОГОНЯЕТ?! – завопили Чаоджи с Лави, а Крори до сих пор находился в прострации.
– Да чего ты разоралась, мелкотня белобрысая?! – вспылил брюнет вместе с остальными, ложа мне на макушку ладонь и надавливая так, что я согнулась в три погибели, расставляя руки в стороны для удержания равновесия. – Живы-здоровы все, чего тебе еще надо?!
Я помолчала, обдумывая ответ мечника.
– Ничего. – тихо проговорила я, поднимаясь. Канда, в глазах которого проскользнуло удивление, убрал руку с моей головы. Я тихо усмехнулась своим мыслям и чувствам и сделала несколько шагов вперед. – Ничего!
Наверное, ребята очень сильно удивились, когда я попыталась обнять всех разом, но тем не менее, я прямо чувствовала, как они улыбнулись (кроме, хмыкнувшего Канды, конечно же) и поочередно потрепали меня по волосам.
– Надо проверить, не осталось ли здесь кого-нибудь из Ной, – напомнил мне Аллен, подходя.
– О-о, Аллен! – тем же голосом, что и ранее, протянул Лави, разводя руки для объятий.
– Можно подумать, что он раньше его не заметил. – пробормотали остальные.

– Ну и ну, как же тут тихо... М, так что на счет того, что произошло? Ты действительно сам вернул Ковчег в первоначальное состояние, Аллен? – интересовался Лави.
– Эм, ну, честно говоря я и сам толком не понял, но Ковчег-то я вернул не один... – почесал затылок Уолкер.
– Ой, птички какие... – пролепетала я тихо, увидев стайку вспорхнувших с крыши птиц.
– Мы достаточно осмотрели все вокруг. Был бы тут кто-либо из Ной – объявился бы. – с фырканьем объявил Канда, останавливаясь.
– Кстати, Канда... – пробормотал Уолкер, всматриваясь в мечника. – Что это за знак на твоей груди? У тебя ведь, вроде, раньше не было этой татуировки...
– А ты проверял? – мурлыкнула я мимоходом, подходя к одному из домов и вертя ручку из стороны в сторону от скуки. Лицо Аллена как-то странно помрачнело, и я хихикнула. Уолкер подошел ко мне, одной рукой обхватил поперек туловища и рук, чтобы не вырвалась, а другую сжал в кулак и начал «гладить» меня кулаком по макушке, создавая гнездо из волос на моей голове.
– Какие это у тебя мыслишки в голову забрались, а, Тива-чан? – кровожадно поинтересовался Аллен, игнорируя мой хохот и мольбы остановиться.
– Вполне нормальные для подростка! – хохотала я, пока Аллен не отпустил меня и не зарядил легкий щелбан по лбу.
– Так что с татуировкой, Канда? – повторил Уолкер, в то время как я театрально-обиженно терла ладонью лоб и кое-как поправляла бедлам на голове. Мечник прищурился и отвернулся:
– Забей.
– Хей, это как-то не очень дружественно, Канда! – глаза белобрысого вновь заблестели, а я еле сдержала смех. – Ну давай же, надо ведь поддерживать разговор!
– Пшел лесом.
– Пфе!
Уолкер подошел к первой попавшейся двери.
– Отсюда вообще есть выход, стручок?!
– Аллен я! – огрызнулся тот, оглядываясь на мечника. – Я как раз-то и ищу, откуда мы можем...
– Аллен, посмотри вниз! – раздался вопль Лави и я любопытно оглянулась на друзей как раз в тот момент, когда парни поочередно стали исчезать за дверью с криками.
– Ребята! – ахнула я, подбегая и облегченно выдыхая. Аллен зацепился за Канду, тот в свою очередь за Лави, точнее, за его футболку, а Лави за ногу держал Чаоджи. Я кинулась к парню. – Чаоджи, сейчас я тебе помогу! – заверила я его и уже активировала «Ленту Клоуна», как вдруг Чаоджи крякнул и резко вздернул руку вверх, а я почувствовала всплеск энергии. Мне оставалось лишь осоловелым взглядом наблюдать, как друзья падают в одну кучку, начиная ворчать.
– Это... – пролепетала я, глядя на два сцепленных браслета на левой руке Чаоджи.
– «Невинность», сила для уничтожения Акума, – тихо проговорил он. – Я уверен, это госпожа Анита с ребятами дали ее мне.
– Да. Скорее всего, именно так. – улыбнулась я, поднимаясь с колен. Снова подошла к той двери, у которой стояла ранее и опустила ручку вниз, толкая дверь. В лицо мне пахнул зимний ветер, мурашками пробегая по телу. Веяло влагой и палыми листьями. Я любопытно шагнула вперед, оглядываясь по сторонам. Посмотрев вправо, я застыла. Сердце провалилось в пустоту, в голове птицей билась мысль: «Быть не может...»

* * *



Я видела перед собой каменистую насыпь горы и иссохшееся дерево, под которыми журчал ручей. Я резво обернулась и дыхание сперло.
Пройдя вперед, в «городок», состоящий из прямоугольника четырех домов и маленькой детской площадки, я остановилась на дороге. Всюду бегали знакомые дети, на лавочках сидели знакомые взрослые. Мимо меня пробежала девочка – Вика, остановилась, оглядела меня.
– А что с твоей одеждой, девочка? – полюбопытствовала она.
– Я... Упала... – выдавила я из себя, а Вика, пожав плечами, побежала дальше. Услышанная мной знакомая легкая поступь, заставила мое сердце затрепетать – испуганно и обрадованно одновременно. Я развернулась, готовая радостно вскрикнуть, но... Женщина прошла мимо меня, окинув мимолетным взглядом.
– М-мам... – я не услышала сама себя, голос вышел сиплым. Я сжала кулаки от нахлынувшей злобы на саму себя и, снова развернувшись, крикнула: – Мама!
Женщина остановилась и удивленно оглянулась на меня. Я нервно сглотнула, медленно начиная догадываться.
– Ты меня звала, девочка? – удивленным и таким родным голосом спросила женщина. Я хватанула ртом воздух. – Что с твоей одеждой?
– Н-ничего. Извините, я обозналась. Извините. – выдавила я из себя почти силком и женщина неуверенно пошла дальше, явно недоумевая и волнуясь за оборванного подростка, вдруг назвавшего ее мамой.
– ТАНЮХА! – услышала я крик и в следующий момент меня сшибли с ног, повалив на мокрый от первого снега асфальт. – ТЫ ГДЕ ПОЧТИ ПОЛГОДА ПРОПАДАЛА?! ТЫ ПОЧЕМУ ОБОРВАННАЯ ТАКАЯ ВСЯ?! ТЕТЬ ЛЕН, ВЫ ЧЕГО, ЭТО Ж ТАНЮХА!!
– И... Ирка... – прохрипела я, чувствуя лопатками холод и прокрадывающийся в грудь кашель.
– ОЙ! – девчонка соскочила с меня, резко подняв, из-за чего кашель вырвался наружу. Откашлявшись, я скосила слезящийся взгляд на девчонку – та светилась от счастья, по щекам ее текли слезы.
– Ты меня... Помнишь? – прошептала я, на что Ирка так активно закивала, что я испугалась – голова у нее не оторвется?
– Да тут вообще фигня какая-то! – пожаловалась Ирка, кидая взгляд на застывшую Елену Леонидовну у подъезда. – Сначала ты пропала! Потом я пошла к тебе домой, потому что ты не отвечала на звонки и сообщения! Там теть Лена с работы вернулась! Я ее и спрашиваю, мол: теть Лен, а где Танюха? Вы ее в лагерь зимний какой сплавили, что ль?
А она мне: какая Танюха? И знаешь, удивленно еще так, словно никогда тебя не знала! Я вообще в осадок выпала! Чуть с ума не сошла, честное слово! Рыскала тебя, рыскала, Лидку расспрашивала, она тоже тебя не помнит! Даже Санька, приколи?!
Мне захотелось разрыдаться.
– И ты... Единственная, кто меня не забыл? – чуть ли не срывающимся шепотом спросила я, на что темноволосая подруга снова активно закивала.
– Я иногда замечала, что начинаю забывать твою внешность. Вот есть силуэт, а размазанный какой-то! – призналась она. – И даже фотографии все твои исчезли. И номер телефона тоже. И страницы в соц.сети нет... Я даже пыталась в базу залезть! – уже плача, вкричала Ирка и я вздрогнула. – Там есть все Вихровы Татьяны Викторовны, но тебя – нет!!!
– Это все... Так сложно... – проговорила я, роняя голову на ладони. – я бы тебе все-все объяснила... Но мне, как видно, здесь уже не место...
Я поднялась на дрожащие ноги, на плечо мне легла чья-то рука. Я оглянулась – Аллен слегка сжал ладонь, давая мне понять, что он все видел. Я на прощание еле кивнула Ирке и, развернувшись, пошла обратно ко входу в Ковчег.
– Это что, экзорцисты? Эй, погоди, ты что, уходишь?! – воскликнула Ирка, тоже вскакивая и кидаясь за мной. – Я с тобой!
– Т-ты что! – ахнула я, когда подруга крепко обхватила меня руками вокруг туловища, не давая идти дальше. – Ты же знаешь о этой Вселенной! Там же на каждом шагу опасность!
– Ну и что! – упрямо воскликнула Ирка, жмурясь и разбрызгивая слезы. – Я не хочу тебя забывать! Я хочу с тобой!
Чего мне стоило прямо сейчас не закричать изо всех сил и не заплакать. Я заскрипела зубами, сдерживая слезы и постаралась глубоко вдохнуть, но не получилось – эмоции словно перехватили дыхание.
– Тебя тоже забудут, Ир, – тихо проговорила я. Та замотала головой:
– Ну и пусть! Ты же знаешь, как мне жилось! Пожалуйста, Тань! Пожалуйста! Пожалуйста... Не оставляй меня здесь одну! Я без тебя не смогу!
Я неловко положила руки на плечи подруги, собираясь ее отстранить... И вдруг крепко прижала к себе.
– Дай мне слово, что будешь держаться рядом. – прошептала я, и, получив несколько активных кивков, крепко схватила подругу детства за руку и пошла к светящемуся проходу двери.
– Тива..! – окликнул меня Уолкер, кидаясь следом, но я только отмахнулась, не глядя на парня:
– Все в порядке, честно. Я сама объяснюсь перед начальством. Все в порядке. – я оглянулась на зареванную Ирку. Улыбнулась как можно веселее. – Готова? Назад дороги не будет.
Девочка кивнула, сильнее стискивая мою ладонь и я шагнула в Ковчег.

Игра богов
Этот мир представляет из себя классический мир средневекового фэнтези, населённого множеством рас и государств. И у так…

Варианты ответов: