...

Шёл снег. Я наблюдал за ним из окон кофейни, пока Эффи обслуживала последних посетителей, желавших завершить свой день кружечкой горячего кофе. У моих ног сидел Голливуд, (вообще-то в кофейню не разрешалось приводить животных, но Голливуд всего лишь маленький щенок и оставить его было не с кем) с интересом наблюдая за тем, чем занимается его хозяйка.
Зазвенели колокольчики, хлопнула дверь за последним посетителем. Элизабет громко и шумно вздыхает, снимая с себя фартук и бросая его на столик за которым сидел я.
–Сегодня был трудный день…– говорит она, поджимая бледно-розовые губы. Кивок. Не знаю, что ответить. Элизабет тоже молчит, изучающе смотрит на меня, будто пытаясь запомнить мои черты.
Из радиоприёмника зазвучала знакомая мелодия.
–Прибавь, пожалуйста, – прошу я девушку, та не замедляясь, исполняет мою просьбу.
–Поцелуй меня посреди ячменного поля… – начала подпевать Элизабет, я подхватываю её.
–Ночью, на зелёной траве…– оба улыбаемся, я продолжаю петь. – Подойди ко мне своей головокружительной походкой…
–Надень те самые ботинки, а я надену то платье…
Я подаю ей свою руку, как бы приглашая потанцевать, она улыбается, удивлённо смотрит, но всё же кладёт свою ладонь мне в руки. Мы выходим в самый центр, кладу руки ей на талию, своими руками она обвивает мою шею. Голос из радиоприёмника продолжает петь.
Поцелуй меня в мягком свете летних сумерек
И выведи на танцплощадку, залитую луной.
Пусть по мановению твоей руки
Зазвучит музыка, и запляшут светлячки.
Луна искрится серебром -
Так поцелуй же меня.

Мы движемся робко, неумело, даже стеснительно, но Элизабет сама, чуть потянувшись, легонько целует меня в губы. Продолжаем танцевать, мелодия уже закончилась, но каждый из нас боится нарушить этот момент. Момент, когда молчание ценнее, безостановочной болтовни. Момент, когда неумелый медленный танец намного больше сближает, чем физический контакт. Момент, когда ты осознаёшь, свои истинные чувства…

***
Ночь – время для размышлений, философствования, и просто глупых мыслей. Мама уже давно спала, отец, возможно, тоже спал, только на другом конце страны. Сегодня он уехал в Мюнхен на неделю по бизнесу, впрочем, куда и зачем меня не сильно волновало, главное я не увижу его целую неделю.
Я лежал на своей кровати и глупо смотрел в белый потолок. Именно сейчас, когда я находился один в своей комнате, я понял, что скучаю по брату. Сильно. Мы же близнецы, неразлучны с рождения, а я уже три месяца его не видел. Скучаю по тому, как он называл меня «мелким», хоть я и младше всего на 10 минут. Скучаю по его глупым шуткам в мою сторону. Скучаю просто по нему. Хочу познакомить Тома с Элизабет и по-детски воскликнуть «А у тебя такой девушки нет!». Хочу рассказывать ему о том, куда мы с ней ходили, что делали. Хочу спрашивать у него советы: что лучше подарить на день рождение своей девушке или куда сходить с ней сегодня вечером? Как же мне не хватает брата. Если бы не Эффи, я бы давно лежал в какой-нибудь клинике с нервным срывом. Она просто выдернула меня из моих проблем, жизнь в меня вдохнула!
Когда мы танцевали сегодня, было такое чувство лёгкости и свободы, всё казалось таким простым.
***

С утра меня разбудил Скотти – собака Тома (естественно он не смог взять с собой пса, когда сбегал). Скотти схватил зубами уголок одеяла и потащил на себя, я проснулся. Окно было открыто, из-за чего в комнате было прохладно, и уснуть снова без одеяла мне не удалось. Нехотя я встал с кровати и недовольно взглянул на пса, который сидел в углу моей комнаты с одеялом в зубах.
–Да, встал я, встал, отпусти уже одеяло…– сонно пробормотал я собаке. Скотти словно поняв о чём, я ему говорю (точнее бормочу), отпустил одеяло и побежал прочь из моей комнаты. Я лениво поплёлся в ванную. Судя по царившей в доме тишине – мамы дома нет, что означало можно подольше поторчать под душем.
После водных процедур, я спустился позавтракать, к тому времени мама уже вернулась, и поэтому мне не удалось устроить себя лёгкий завтрак из кофе и одного бутерброда с маслом. Мама заставила меня давиться овсяной кашей, которую я с детства не переношу. Да и вообще, как часто вы встречаете людей, которые любят овсянку?
За завтраком мне позвонила Эф, благодаря чему я ускользнул из-за стола, недоев эту противную кашу. Через сорок минут я должен быть в Центральном парке Берлина, там мы договорились встретиться. Пожалуй, прихвачу с собой фотоаппарат, давно я не делал новых снимков.
Эффи нравились мои фотографии, она не любила засвечиваться на них, но любила их рассматривать. Городские пейзажи, случайные прохожие, она говорит, что мои снимки вдохновляют её, что в каждой из них есть глубокий смысл. Я охотно верю ей.
Я пришёл к назначенному месту с небольшим опозданием, Эффи уже ждала меня.
–Мистер пунктуальность вы, кажется, опоздали, – с улыбкой произнесла Рид, как только увидела меня, после чего поцеловала в щёку.
–Прости, мама заставляла доесть овсянку, – честно признался я, чуть поморщившись от воспоминаний о каше.
–А я люблю овсянку, особенно ту, что готовила мне бабушка в детстве. Она клала туда кусочки яблок или бананов, – от приятных детских воспоминаний улыбка Элизабет стала ещё шире.
Мы молча прогуливались по парку, каждый из нас боялся нарушить тишину, но я вспомнил, что взял с собой фотоаппарат.
–Эф, ты не против, если я поснимаю немного? – спросил я девушку.
–Нет, если ты не будешь снимать меня, – как-то уж слишком серьёзно ответила Эффи. Но я ожидал такого ответа, она всегда так говорит, и каждый раз мне всё же удаётся сделать пару её фото (правда она об этом даже не догадывается).
Я фотографировал улицы, прохожих то, как снег лежит на ветках то, как голуби клюют рябину. Снимки выходили такими тёплыми и уютными. Потом Элизабет мне даже сказала: «Когда я смотрю на эти фотографии, в душе становится тепло и на лице сама по себе появляться улыбка».
Несмотря на хорошее начало дня, потом всё пошло, как можно хуже. Элизабет обиделась на меня.
–Я всё чаще и чаще думаю о том, что бы сбежать к брату… – неожиданно для себя признался я. – Он сейчас где-то в Коннектикуте, – первый раз за всё время, я кому-либо выдаю место расположения Тома.
–И ты готов так просто всё бросить? – вопрос Элизабет звучит резко, как гром среди ясного неба. В её глазах зарождается злоба, и я откровенно не понимаю, что я такого сказал.
–Наверное… Да, – это прозвучало неуверенно и тихо, но я тут же исправляюсь и уверенно заявляю. – Ты же бросила всё, ради свободы и мечты. Бросила мать, и университет, где могла получить достойное образование. Ты бросила! Почему этого не могу сделать я? – сказав, я понимаю, что эти слова были лишними, на глазах у Элизабет наворачиваются слёзы. Она бросает на меня гневный взгляд, разворачивается и уходит, а я стаю. Как истукан не в силах заставить себя побежать за ней.

Универ Экстрасенсов
В этом мире существуют духи и потусторонние силы, каждые из которых тревожат умы обычных людей. Они пугают, запутывают…

Варианты ответов: