....

2010

Каждое лето Оксана приезжала к своей бабушке, чтобы хорошенько насладиться летними каникулами.
И каждое лето, она разглядывала пожелтевшие фотографии своей бабушки и дедушки, расспрашивая о каждом их запечатлевшихся снимков.
И бабушка всегда рассказывала, и лишь единственную фотографию, она откладывала в сторону, отвечая:
-Придёт твоё время, и расскажу о ней. Мала ты ещё такие байки слушать. Ни черта не поймёшь…
-Бабонька, ну расскажи,- молила Оксана.
-Вот стукнет хотя бы лет пятнадцать, тогда и расскажу,- на всё отвечала бабушка.
Сначала Оксана думала, что бабушка не хочет говорить при дедушке, но и после смерти бабка твердила о возрасте, и не рассказывала.
Этой зимой ей как раз исполнилось 15 лет, и она с нетерпением ждала окончания школы, чтобы уехать к бабушке, и услышать заветную историю с фотографии. Ведь о ней Оксана мечтала уже много-много лет.
Когда школа закончилась, девушка не думая, села на автобус. И уже через три часа, нежилась в объятиях бабушки.
-Как ты внученька, год окончила?- поинтересовалась бабка.
-Хорошо, бабонька. Старалась, чтобы мама отпустила к тебе…
Старушка умилённо посмотрела на внучку.
-Бабонька, мне уже пятнадцать,- как бы невзначай сказала Оксана, сидя вечером на веранде.
-Ах ты, Аксюта, всё тебе эта фотография сдалась, ишь заметила же в своё время.
-Расскажи. Мыслью себя тешу, что расскажешь.
-Неси сюды фотографию эту, да еще на трюмо лежит шкатулка, её тоже тащи.
Оксана кинулась выполнять бабушкино поручение.
На веранде уже открылись цветочки, в народе названные митеолусы. Они отгоняли мушек и жужжащих комаров.
На столе стоял самовар, и две чашечки.
Бабушка положила фотокарточку перед собой, и пристально на неё смотрела.
Оксана налила себе горячего чайку, укуталась в большой бабкин платок, и приготовилась слушать.
Старуха немного помедлила, а потом открыла шкатулку, и вынула ещё одну постаревшую фотокарточку, которую ранее Оксана никогда не видела. И старенький медальончик, напоминавшей непонятную загогулину.
- Случилось это в 1943 году. В ту пору шла война. Воевали русские и немцы. Жёстко так воевали. Не было нам, мирным жителям никакого покою.
В тот день пришли в нашу деревню немцы. Вроде бы шли мирно, нас не трогали. Мы то знали, главное им слова в зад лишнего не говорить. Тогда и не тронут. Так вот идут они по дороге, я такая дурочка пятнадцати летняя, встала на обочине, глазюки свои выпучила, и смотрю на них.
Один подошёл, улыбнулся и хвать меня за место хрешное.
Я как вздрогнула, как стала Боженьке молиться, думала ниспадет на меня кара Божия.
А другой такой, красивый, высокий, подошёл к тому, и начал что-то на немецком балаболить. Я то што, стою, шагу ступить боюсь. Ну, отряд тот дальше пошёл, по домам сало просить да яйки жаренные.
А мне солдат на русском таком, ломаном, и говорит: «Как звать, мол».
«Катя»- отвечаю.
А он смотрит на меня и улыбается. Зубы белые такие, сам весь такой аахх!
Остались они в нашей деревне ночевать. Жильцы боялися, как бы те пулю в лоб не всадили. Деток не пускали на солнце яркое полюбоваться. Немцы никого не трогали, правда, вели себя как хозяева. Ну так вот.
Остались они. Мой отец не любил их, шкурами называл. Но место немцу дал. В сарае.
А мне стыдно пади так было, страх как стыдно. У самих дом на 5 комнат, крысы живуть, а мы в сарай положили.
А немец делал вид, что ничёго не ферштендит. А я то знала, что русский понимает он аж шум стоит.
Ночь стояла тёплая. Ворочалась я, ворочалась, и думала про немца. Взяла сдуру, в окно вылезла и пошла на сеновал. Пришла. А он лежит, соломину губами мнёт.
Посмотрел на меня, и улыбнулся так. Я застыла.
«Что ж ты делаешь, дура»- думала про себя. А поздно.
Он так ловко на ноги вскочил, и подходит ко мне.
Тут старуха вспомнила, что рассказывает эту историю вслух.
-Ах ты, башка дырявыя. Ребенёнку такое рассказывать
-Бабонька, если ты про секс между вами, так про это нам в школе рассказывают.
Старуха перекрестилась.
-Ашь беси, ушколе детям такое рассказывать, айяяяй.
-Ты дальше рассказывай, рассказывай.
Бабка ещё что-то бурчала себе под нос о том, что неприлично рассказывать такое ребёнку, а потом продолжила:
-Согрешила я с ним. Таких как я в ту пору шалавами называли. Позор такой. А мне не страшно было, я уже тогда поняла, что люблю его. Ему в ту пору только 19 стукнуло. Лежу ночью после утех, а мне и больно было, и приятно.
Так вот, лежу, сердце бьется, в животе ноет. А душа как будто в голову уходит.
А он меня заверил, что ничего никому не скажет. И что будет образ мой хранить. Я ему и поверила. Но я тебе, Аксютка скажу, он слово сдержал. Ни одна душа не узнала о нас. Я свой сарафан постирала от крови. Мама видит, что стираю, подошла смотрит- кровь.
«кровь пошла, месячные»- я тогда солгала. И с тех пор только и делала, что ложь говорила. И уже Боха не боялась, и черты не страшны были. Вот что любовь делает.
-Так прям, ты взяла и за ночь влюбилась. Это же нереально.
-Что ты понимаешь, усё тут рально.
-Реально,- поправила Оксана
-Да Бох с ним. Да, сразу и влюбилась. Он знаешь, какой был? Это не нынешние жулики.
-Так что дальше было?
-А что, а дальше ушли они, а я глядь уж месяц прошёл, а крови всё нет. Я тогда знала, что если нет, значит брюхатая. Испугалась не на шутку.
-Ты от него забеременела!? – воскликнула Оксана.
-Да погоди ты, Аксютка, что ты летишь наперёд паровоза. Сиди, слушай. Я усё по порядку рассказывать люблю.
Так вот, перепугалась, руки тряслись. Я мамке ничего говорить не стала про это. Изо всех сил делала вид, что усё в порядке. Живот начал расти, я боялась лишний раз на люди показаться. А потом сжалился Бох надо мной. Полезла на крышу, яблоки сушить. А лестница прогнила, я сорвалась, и как полетела вниз. Прям животом на кирпич.
Кровище как попёрла. Я с испугу на речку мыться пошла. Думала всё, умру. Но не, кровь остановилась, а я доковыляла до дому. На кровать рухнула, и уснула в тот день.
-А потом этого немца видела?- поинтересовалась Оксана, наливая себе ещё чаю.
-Видала. Он опять к нам пришёл. Его дружки, яйки и сало требовали, а он ко мне. Я ему ничего про ребёнка не говорила. Да и на что теперь, когда он вместе с кровью в речку смылся.
Он ко мне с лаской, а мне страх. Опять обрюхатит, как тогда быть.
Он мож догадался, мож что-то так, и говорит «я вытяну, когда надо будет».
Меня аж передёрнуло тогда. Мои подруги в куклы за печкой играли, а я с немцем на сеновале…
Узнал бы мой отец, мозги наверно бы вышеб.
-Или немца убил. А как его звали то?
-Не, не убил. Он трус был, страшный. За свою шкуру бы боялся. А звали его Себастьян.
Имя такое красивое. Я как слышала, так у меня аж глаза от удовольствия закатывалась.
-Красивое имя,- согласилась Оксана.
-Ну, начали мы встречаться. Я ему сало приносила. Спасибо всем святым, что соседи меня не застукали, в сарай бегающую.
Один раз, он меня так к себе прижал, и говорит «люблю я тебя, Катюша. Если бы не война попросил бы у отца твоего руку и сердце. Но знаю, за немца замуж тебя не отдадут. Ты девушка красивая, я таких отроду не видал».
Я разревелась, кинулась к нему на шею. В этот день мы…- тут бабка остановилась, как бы прикидывая говорить дальше, или нет.
-Вы?
-Ай да не, на следующий день начались бои где-то за лесом. Он со своими дружками собираются, а один другому и говорит: «Er ist nicht von gestern»* и на меня так смотрят. Я смысла то не поняла, но слова отчётливо запомнили. У Себастьяна спросила, а он только посмеялся.
Ушли они в тот день. Я долго стояла им в след смотрела. Потом начались грохоты. У меня слёзы по щекам катились. Через два дня взяла и собралась к нему идти. Так любила, что и не знала что делаю. Только его увидела, к сердцу прижалась. А тут русские атаковали. Разорвало его на части. Я от шока не говорила, не плакала. Как мумия. Ну, меня хотели к отцу отвести, а я говорю «Не нужно, отвезите меня в госпиталь»- ну, привезли меня, к врачу. Там хорошая такая девушка была. Я ей доверилась, она мне жильё дала, витамины колола, чтобы ребёночек здоров был…- бабка осеклась.
«Вот где котёл ржавый»,- подумала старуха.
-Ребёночек?- переспросила Оксана.
-Ах ты, холера. Ты, Аксютка, молчи. Я тебе секрет расскажу, а ты, чтобы мамке и батьке не сказала. Не дай Бох, поняла?- затараторила старуха.
-Клянусь.
-Ну, гляди, клятва это вещь серьёзная.
-Я никому не скажу, обещаю.
-Я всё ж, забеременела. Мальчишку родила в 44ом.
-Дяду Серёжу?- спросила Оксана, задумавшись.
-Да. Дед твой человеком был, он меня брюхатую замуж взял. Правда, что ребёнок от немца я смолчала.
Так и ушёл в могилу ничегошеньки не зная.
-И это вся история?- спросила Оксана
-Нет. Когда война закончилась, стали делать братские захоронения. Одну немецкую, мол, фашисты и фашисты, мы умнее, захороним. Так вот, пришла я к краю могилы. Положила руку на песок, и говорю «Я о тебе своим детям расскажу». А обещание так и не выполнила.
-Бабонька,- Оксана отодвину свой стул, и подошла к Екатерине,- зато мне рассказала. Ради такого рассказа и не жалко было десять лет подождать. Не волнуйся.
Екатерина заплакала, прижимая Оксану к себе.

*Он не глуп ( нем.)


---->

Мир гаремника
В этом мире любовь играет важную роль в жизни человека. Чем больше людей тебя любит, тем сильнее твоя магия, и к тому же…

Варианты ответов: