...

***



Никогда не забуду дни, проведенные с самой необыкновенной девушкой, которую мне довелось повстречать в своей жизни. Прошёл ровно год с того дня, как она ушла от меня навсегда, а кажется, что не больше месяца. Триста шестьдесят пять дней пролетели незаметно лишь потому, что я словно домовик работаю с раннего утра до поздней ночи, после работы сил остается только на еду и сон, а на выходных можно довольствоваться огневиски и {censored}, которые непременно хоть чем-то похожи на неё. Например, у той, которая была на прошлой неделе, непослушные волосы, а около месяца назад я имел удовольствие {censored} маглу с таким же пронзительным взглядом. Наверное, чтобы так убиваться, нужно было, как минимум, расстаться с девушкой, которую любил. Ведь обычно мужчины переживают от потери тех девушек, которые когда-то были для них единственными. Что же, а я и здесь от всех отличился, ведь я никогда не любил её. Да кто она такая, чтобы её любить? Всего лишь грязнокровка. Всего лишь Грейнджер.

Наши отношения никогда не были серьёзными, несмотря на то, что нас связывали целых двенадцать месяцев. На протяжении этого промежутка времени я не высчитывал, сколько дней мы провели вместе. Не существовало никаких сроков и памятных дат, типа “первый поцелуй” или “первый секс”. Для меня просто было фактом, что есть Грейнджер, которая как обычно читает книги, полулёжа на любимом кресле в гостиной нашей квартиры. Я знал, что она ждёт меня с работы, и даже не сомневался, что, когда я войду в дом, она как обычно робко поцелует меня в щёку, без вопросов сопровождая на кухню.

Я знал о Грейнджер всё. Для меня сразу стало привычным, что она вечно проводит с книгами не меньше времени, чем со мной, и не ложится спать, пока не прочтёт хотя бы одну главу в очередном классическом магловском романе. Мне нравилось смотреть в её глаза, когда взгляд Грейнджер был направлен куда-то вбок. Я видел в них сосредоточенность. Она всегда о чём-то думала, что-то анализировала, размышляла. Но не выпячивала своих знаний в разговоре со мной, дабы не разозлить меня. А ведь раньше она даже не замечала, если во время беседы начинала умничать.

Грейнджер всегда оставалась свободной, и всё же она была моей. Я не гордился тем, что одержим грязнокровой подружкой своего вечного врага. Но мне и не было противно, как пару лет назад. Никто не знал о нашей связи. О том, чтобы сообщить всем вокруг о “нас”, не было и речи. У меня никогда не возникало желания взять Грейнджер в охапку и уехать в другую страну, где нас никто не знает. Я не собирался связывать с грязнокровкой свою жизнь. Я хотел, чтобы Грейнджер была лишь этапом в моей непростой жизни: коротким, но, Мерлин возьми, таким страстным, ярким и незабываемым.

Я безумно любил близость с этой девушкой. Именно с ней. Все эти вертихвостки, постоянно вертящиеся возле меня, совершенно не привлекали, и очень скоро наскучивали. И только Грейнджер могла по-настоящему сводить меня с ума. Я уверен на все сто процентов, что ТАКОЙ Грейнджер была подвластна только мне, и никому другому, кроме меня. Каждая близость с грязнокровкой была незабываема и неповторима. А когда я осознал, наконец, что из всех вокруг желаю только её одну, было уже слишком поздно. И сейчас, трахая очередную, я закрываю глаза, выстраивая образ Грейнджер в голове, вспоминая те бессонные ночи, её горячее обнаженное тело, возбужденные стоны и несравненные ласки. А раньше, если со мной в постели оказывалась другая девушка, я спал с ней без предвкушения чего-то нового. И мне было всё равно, уйдет она сразу после секса, или только с утра. Лишь с Грейнджер я отдавался по полной, чтобы почувствовать дрожь от испытанного наслаждения, и услышать её голос, шепчущий моё имя. И что удивительно, только с ней я хотел лежать до самого утра, целуя и обнимая девичье тело.

И всё равно я не любил её. Но зато всегда поражался девушке. Она с самого раннего возраста была просто не в меру умна, сильна и независима. Да и в гордости и дерзости Грейнджер могла бы посоревноваться даже со мной. Но были в ней и ненужные мне преданность, нежность и простота. Грейнджер всегда скрывала от меня эти черты, зная, что я не Поттер или Уизли, чтобы их одобрять и ценить. До сих пор для меня остается загадкой, как можно совмещать столько противоречивых черт своего характера. Но это ведь Грейнджер — для неё нет ничего невозможного.

В моём присутствии грязнокровка никогда не смеялась беззаботно и простодушно, как всегда смеётся со своими друзьями. Она никогда не смотрела на меня с трепетом и безграничной любовью. Грейнджер не одаривала меня своей самой милой улыбкой, потому что я никогда бы не додумался нарвать для неё ромашек в поле, или предложить научить играть в плюй-камни. Со мной она не гуляла, держась за руки и провожая закаты. Для нас была неведома романтика. И даже если Грейнджер хотела всего этого, то всегда молчала, а я не был таким, каким она хочет меня видеть, потому что никогда её не любил.

Универ Экстрасенсов
В этом мире существуют духи и потусторонние силы, каждые из которых тревожат умы обычных людей. Они пугают, запутывают…

Варианты ответов: