Дейдара вздохнул, опираясь спиной на стену, и опустил голову, прикрывая чёлкой уставшее выражение лица. Я сидела на кровати рядом, заматывая обратно бинт. Руки – главное оружие этого преступника, и поэтому я очень часто подлечивала их: убирала волдыри, очень глубокие раны и подобное. Поначалу было очень непривычно и даже страшно, но теперь это всё отошло на второй план.
Я улыбнулась собственным мыслям. Никогда бы не подумала, что рты на руках – настоящие, с зубами, языком – станут для меня не самым шокирующем и непривычным. У этих преступников было много странностей, но с каждым разом они приближались к черте «нормального, но не очень привычного».
Встав с кровати и сложив уже ненужные вещи в тумбочку, я посмотрела на неподвижного подрывника. Тот, заметив моё присутствие, поднял на меня свой неприкрытый чёлкой светло-голубого цвета глаз.
- Чего смотришь?
Его голос звучал ниже, чем обычно. Сегодня он не был таким звонким, да и сегодня мы не перебрасывались парочкой слов, как делали это при наших редких встречах. Блондин, исключая Итачи, единственный, кто не смотрел на меня свысока (не так заметно это было), и, наверное, чувствовал близость наших возрастов, поэтому относился ко мне со снисхождением.
- Просто так, - ответила я, понимая, что преступник в дурном настроении, и не стоит пытаться что-нибудь выспросить у него. А спросить хотелось многое, хотя бы банальное «Что случилось?», ведь компания этого молодого юноши более менее позволяла расслабиться.
Подрывник хмыкнул, тяжело и неохотно становясь на ноги. Отойдя от меня на пару шагов, он обернулся, с интересом посмотрев в мою сторону.
- Тебя, это… - начал он, интригуя.
Но почему-то замолчал. Я не могла понять, что со мной должны сделать. Наверное, если он запнулся, это было что-то не очень обычное, и я стала терпеливо ждать, когда блондин договорит.
Он заглянул мне в глаза, создавая тем самым прочный контакт.
- В общем...
- Дейдара, можешь идти.
Голос Итачи прервал Дейдару и в этот раз. Подрывник обернулся в сторону вошедшего, разорвав со мной связь. Небрежно хмыкнув, он пошёл прочь, и мне показалось, что к Итачи он питает не самые светлые чувства. Хотя, почему?
Переведя взгляд с удаляющейся спины на красноглазого преступника, я уголками губ улыбнулась, приветствуя.
Итачи не шелохнулся, осматривая меня. Я же осталась стоять на том же месте, думая, что мне должны сообщить. Эта тягомотина нервировала меня, я уже начала терять терпение, как мужчина проговорил:
- Ты отправляешь с нами на миссию в качестве помощника.
Я не сразу поняла, что он сказал. Я? На миссию? Как так-то?
Видимо, моё замешательство отразилось на лице, поэтому Итачи решил развеять мои сомнения насчёт подлинности сказанного.
- Будь готова завтра на рассвете, - он замолчал, и только я хотела вставить хоть одно слово, продолжил, - возьми вещи, которые тебе могут понадобиться, и не опаздывай. Ты идёшь со мной и Хиданом.
Итачи ушёл также быстро, как и пришёл, а я осталась стоять на том же месте, что и прежде. Настроение сразу же испортилось, и не столько от смены уже привычной обстановки на более опасную, сколько от того, с кем я проведу время. Хидан нервировал меня больше всех, он один единственный всячески пытался мне сделать больно и физически, и морально. Поэтому идти с ним куда-то не обещало ничего хорошего. Мало того, если седоволосый мужчина был в плохом настроении, я могла нарваться на его гнев своим молчанием. И меньше всего хотелось ему помогать с ранами, а у него они были чаще всех и всегда на новом месте.
Я вздохнула и принялась готовиться к предстоящему дну. Пожалуй, лягу, сегодня намного раньше и буду надеяться, что никому посреди ночи не понадобиться моя помощь.
Я подошла к тумбочке и, открыв её, принялась доставать недавно убранные медикаменты, надеясь на своё безучастие в этой миссии.
Академия наёмных убийц
В этом мире, тайные войны и заговоры приобрели особо важное значение. У каждого влиятельного человека есть свои связи с…
Варианты ответов: