...

Девушка подожгла сигарету, глядя мне прямо в глаза.

- Так вот оно как. Ясно.

Сейчас в её взгляде почему-то ничего нельзя было прочитать. То есть, я смотрел в абсолютно пустое мутное болото.

Если честно, это заставляло нервничать. Напрягало. Чуть ли не до мелкой дрожи по телу.

В этой комнате с обшарпанными стенами, практически полным отсутствием мебели и большими окнами выходящими на город Миккаэлла казалась такой.. естественной. Гармоничной. Она казалась каким-то идеальным дополнением картины.

Она продолжала смотреть мне прямо в глаза. Молча курить, стряхивая пепел прямо на пол. Я никогда не возражал - всё равно убирается она.

К тому же, на то, как курит Миккаэлла , я мог смотреть часами. Это поистине затягивающее зрелище. В этих движениях тонких длинных пальцев, в том, как губы обхватывали сигареты была какая-то особая, ни с чем не сравнимая грация.

Мне было стыдно. Мне было так стыдно и не по себе. Наверное, впервые в жизни.

- И это всё, что ты скажешь?

Это холодное молчание меня вымораживало. Я ляпнул что попало, то, что первое пришло на ум. Я задал этот вопрос не для того, чтобы услышать ответ на него, я задал этот вопрос, чтобы оборвать нагнетающую тишину.

Она медлила. Казалось, будто она делает это специально. Но нет, я слишком хорошо знал её. Она просто подбирала слова. Так, чтобы я понял, что именно она хотела преподнести.

Микки ответила мне, поджигая вторую сигарету. Она ответила мне:

- Прости, не знаю даже, что тебе сказать.

Я знаю её много лет. Я знаю её чуть ли не лучше, чем самого себя.

У неё в голове всегда столько матерных слов, что любой позавидует. Она умела из них выбирать именно то, которое идеально описывает ситуацию или подчёркивает её комичность.

Но сейчас ей, конечно же, не до смеха.

Я на месте любимой поступил бы иначе. Вероятно, я был бы настолько зол, расстроен и ошарашен, что запросто прострелил бы ей башку. Не думая о последствиях. Не думая вообще.

Но она - это не я.

- Что ты чувствуешь?

В каждом моём слове. В каждом моём жесте. В каждом моём проклятом действии всегда есть то, что даёт знать; то, что даёт понять, что я чувствую или о чём я думаю на самом деле.

С одной стороны это хорошо. Но с другой...

- Тебе так хочется это знать?

Миккаэлла всё так же смотрела на меня, не отводя взгляда ни на секунду. Сидела на табуретке, закинув ногу на ногу, и курила.

Такая родная в этих старых потёртых джинсах, которые на ней висели, и чёрной майке, отлично подчёркивающей грудь и тонкую талию.

- Очевидно, раз я спрашиваю.

Будь на её месте кто-то другой, я бы уже был в ярости. Я бы приставил к горлу дуло пистолета и сказал бы что-то вроде "Не {censored} и отвечай нормально".

Но это была она, Миккаэлла Джоунс. И я понимал, что ей сейчас нелегко. Даже подумывал, что зря рассказал об этом.

- Я злюсь. И я расстроена.

Чего и следовало ожидать. Она умела отлично скрывать свои настоящие чувства. Помню, как сильно я удивился, когда узнал, что Миккаэлла любит меня.

Любила почти всё время, что мы знакомы. И искала совсем не потому, что ей интересна моя идея, не потому, что ей было скучно, а потому, что волновалась.

Переживала, что со мной может что-то случиться.

Микки тушит сигарету об стену. Об эту обшарпанную стену и впервые за всё это время отводит взгляд. Наблюдает за тем, как фильтр, прижатый к стене, сгибается. Как искорки отлетают. И сигарета гаснет. Кидает её на пол.

Она глубоко вздыхает и проводит руками по лицу. Тонкими длинными пальцами по бледным щекам.

И теперь уже избегает моего взгляда, внезапно ставшего пристальным. Она вздыхает ещё и ещё. И спрашивает голосом, который стал громче и надрывнее:

- Что? Ну что я могу, {censored}, сказать тебе? Иди {censored} её ещё раз. К чёрту. Я ухожу.

Она вскакивает с места чересчур резко. Вскакивает и выбегает из комнаты.

Я чувствую себя идиотом, потому что соображаю, что следует пойти за ней, только секунд через пятнадцать.

Это была большая ошибка, потому что она уже успела закрыться в ванной.

Твою мать.

Я барабаню кулаками в дверь и требую:

- Впусти меня немедленно.

С другой стороны отвечают дрожащим голосом, через каждое слово всхлип:

- Пожалуйста, иди {censored}.

Я продолжаю стучать, повышая тон:

- Выходи оттуда, {censored}.

Осознание того, что я обозвал её, возможно, впервые в жизни, невозможно удручает.

Не {censored}. {censored}.

Я слышу, как металлическая защёлка открывается. Отворяется дверь.

- Ты доволен?

Микки выбегает из ванной и, не давая разглядеть своё лицо, бежит в комнату. В этот раз я следую за ней немедля.

Берёт из верхнего ящика прикроватной тумбочки три пачки сигарет, которые хранятся там специально прозапас, и кидает их в сумку. Туда же летит приставка. Небольшие денежные сбережения. И тут до меня доходит.

- Куда ты, {censored}, собралась?

Она всё ещё не даёт разглядеть своего лица. Делает всё так, чтобы я не увидел. Но я понимаю, в чём дело.

- От тебя подальше. Бесишь.

Голос Мэтт всё ещё дрожит. Всхлип через каждое слово. Она плачет. Во второй раз в жизни при мне.

- Нет, ты никуда не уйдешь.

Я подхожу к ней, обнимая со спины. Сжимаю в объятьях так крепко, что она не может пошевелить руками. Прижимаюсь носом к её шее.

- Отпусти меня.

Она плачет, уже не скрывая этого. Голос слабый, надорванный, но слова такие требовательные.

Джоунс делает попытку вырваться. И ещё одну. И ещё. Но у неё ничего не выходит, потому что я сильнее. И она, вообще-то, знает это.

Я толкаю её на кровать и разворачиваю к себе. У неё красные глаза и заплаканное лицо. Почему-то она не сопротивляется совсем.

Но я всё равно сжимаю её запястья и целую в лоб. Я сжимаю её запястья и целую по очереди обе щеки. Нос. Губы.

- Руки отпусти.

Почему-то совсем не думая о том, что она собиралась сбежать, я отпускаю её запястья, и она тут же обнимает меня за шею.

Целует в ответ так жадно, что я всё сразу понимаю. Зарывается пальцами в волосы и, прижимаясь губами к шее шепчет почти еле слышно:

- Ты, твою мать, только мой.

А что я? Я и не против, вообще-то.

Универ Экстрасенсов
В этом мире существуют духи и потусторонние силы, каждые из которых тревожат умы обычных людей. Они пугают, запутывают…

Варианты ответов: