Его пистолет направлен прямо на меня. Ни один мускул его лица не дрогнул, и лишь когда он нажал на курок, его лицо озарила безумная улыбка. Я не знала, что не умру. И не знала, что буду умирать с ним вместе.
Я бы умерла. Тихо и спокойно, никому не мешая, я бы просто умерла. И не важно, где, когда. Главное – тихо и незаметно. Умирать тихо – не моя судьба. Они не хотели, чтобы я умерла без каких-либо мучений перед смертью.
Вот я подношу пистолет к виску, взвошу курок. Ещё совсем немного. Руки дрожат от страха, от предвкушения смерти. Лишь нажать на курок, и…
- Чёрт, Лидер, она вновь пытается застрелиться!
В тёмное, сырое помещение врываются двое. Я плохо их знаю. Один, Хидан, слишком вспыльчив, и слишком красив. Всего в нём по «слишком», и именно поэтому он мне противен. Он охраняет меня, дабы я не сбежала из этой сырой и вонючей комнатки. Порой он уходит на перерыв, закрывая дверь на ключ. И сейчас был как раз тот случай. Но второго человека я не знала. Знала лишь, что это Пейн – Лидер этой организации. Его я никогда не видела. Лишь изредка женщина, заходящая сюда, рассказывала мне об этом человеке. Разумеется, не слишком добрым и приветливым тоном. Но она женщина – ей было одиноко среди этих мужчин. Она умерла, когда произошла очередная стычка между полицией и Акацки. Полиция пыталась спасти меня, что им, к несчастью, не удалось – Акацки оказались ловчее, чем несколько пар машин, набитых оружием, бомбами, и, собственно, самими полицейскими.
У Пейна были короткие рыжие волосы, вечно спокойный взгляд. Лицо, украшенное множеством пирсинга, не портило его общей внешности. У мужчины были странные линзы, и уж не знаю, чего он добивался, надевая их. Крутого вида? Уважения? Хах, косить под Мэрилина Менсона у него получалось плохо.
Мужчина молча подходит ко мне, и резко хватает за руку, сильно сжимая её. Первый, Хидан, стоит у дверей, и с интересом наблюдает за этой сценой. Мне не до него – я смотрю в глаза Пейна, понимаю, зачем он носит линзы. Это словно гипноз, словно сила, не позволяющая отводить взгляда. Лицо мужчины искажается от злости, и другой рукой он ударяет меня по лице. Снова и снова, раз за разом, сильнее и сильнее. Словно стараясь причинить мне гораздо больше боли, чем я заслуживаю. Еле сдерживаюсь, чтобы не закричать, не заплакать от боли. Нет, они не хотят, чтобы я умерла спокойно. Они мстят за всё.
- И как ты только умудряешься, дрянь?! Где ты берёшь этот чёртов пистолет?! – Рыжеволосый поворачивается к парню у дверей, всё ещё сжимая мою руку, и стискивая её ещё крепче. Пока он не видит, моё лицо искажается от боли. – Хидан?!
Тот вздрагивает от своего имени и пожимает плечами, мол, ничего не знаю, я не виноват. Пейн. Это имя как нельзя лучше подходит ему. Pain. Он пододвигает пистолет ближе к себе, и топчет его со всей силы. Боль не утихает, щёки горят. Я смотрю на то, как моя последняя надежда умереть ломается вместе с этой вещью, валяющейся на полу. И лишь один единственный вопрос, слетающий с моих губ, волновал меня в тот момент.
«Зачём?»
- Жалкая тварь. – Бросает мужчина, и уже не сдерживаясь, и не жалея своих сил, бьёт меня. Уже не только по лицу. В живот, в грудь, в ноги. Падаю на колени, но он продолжает бить. – Ты и твои жалкие сообщники скоро будут гнить под землёй. А ты будешь первой.
Слёзы текут по щекам, и я всхлипываю. Знаю, что умру. Знаю, что буду первой. Но не думала никогда о том, что моя смерть будет мучительной и медленной, словно болезнь, всё ближе с годами подступающая к тебе. Но у этой болезни уже не будет лекарств.
Синяки, оставленные Пейном, не заживут до моей смерти. И боль, образовавшаяся в моём сердце, будет преследовать меня до конца.
***
- Вы получите по заслугам, чёртовы {censored}! Да я вас из-под земли достану!
Слышу этот голос, противный смех, доносящийся откуда-то сверху. Что-то щекочет руку. Я лежу на сене? Пытаюсь пошевелить рукой, но не могу, словно некая сила мешает мне. Что-то падает рядом, отчего место, где я лежу, содрогается. Брыкается, шевелится и мычит, пытаясь что-то сказать. Кое-как поворачиваю корпус влево, и ложусь на спину. Сверху вижу лицо Пейна. То же хладнокровное, что и раньше. Спокойствие его раздражает меня до жути, и хочется плюнуть ему в лицо. Но этому не бывать, даже если слишком постараться. Появляется Хидан. Он несёт странную большую деревянную крышку, и хмурится.
- Можно было и получше придумать. – Бормочет он, заглядывая в мои полные страха глаза. Ему нравится это. Человек, лежащий около меня, поднимает ноги вверх, чтобы отпихнуть крышку, но не удаётся – ноги слишком хорошо завязаны. И вот, крышка падает. Слышу, а вернее даже ощущаю, как крышку приколачивают к деревянной коробке, дабы мы не смогли вылезти. Темнота. Лишь звук падающей земли, голоса, доносящиеся сверху. Человек с завязанным ртом и конечностями что-то говорит мне, но я ничего не могу разобрать. Кое-как дотягиваюсь до его рта, и резко сдёргиваю пластырь.
- Спасибо, - Шепчет он, и просит меня развязать ему руки и ноги. – Не могу так сидеть в месте, где мне, видите ли, предстоит умереть.
Я молча повинуюсь, не говоря ему ни о чём. Парень лежит около меня, его плёчо слегка касается моего. Хмурюсь.
- Где мы? – Глупая. До меня так и не допёрло после увиденного. Либо просто не хочу в это верить.
- Под землёй. – Безразличным тоном отвечает парень, зевая. – В гробу.
Замираю, когда слышу слово «гроб». Вживую? В гроб? Да такое невозможно!
- Ну, в смысле не в гробу, а в какой-то деревянной штуке, но дела это не меняет. – Поясняет парень.
Голос моего «соседа-покойника» не низкий, но бархатный, и приятный на слух. Он не грубый, и не слишком нежный. Так может говорить лишь безмятежный человек, у которого явно нет тяги к жизни, и который явно воспринимает всё таким, каким оно и является. Поворачиваю голову в его сторону. Не вижу ни лица, ни его глаз. Но так нельзя.
- Наверное, сейчас утро. – Вслух размышляю я, и закусываю губу. Утро. В это время все мои знакомые спешат учиться, а я лежу в гробу с незнакомым мне человеком.
- Да, десять часов утра. – Он протягивает руку, и легонько дотрагивается до моей щеки. – У нас неделя, чтобы выбраться отсюда. Как говорится, без еды человек может прожить несколько недель, без воды – несколько дней, без воздуха – лишь несколько минут. Что делать будем?
- Не сейчас. Они ещё не ушли.
- Мм… - Оказывается, он мычит и тогда, когда его рот не заклеен пластырем. – Чего это у тебя щека такая мокрая? Плакала, небось? И кожа хорошая.
Он издевается. Мы сидим взаперти, в заколоченном подобии гроба, а он просто говорит о моей коже.
- Да, плакала. Спасибо за заботу. Убери свою руку. – Кое-как произношу я, стискивая зубы. Далее я пытаюсь дотянуться ногой до конца этой странной коробки. – В длину где-то два метра, в высоту – метр, в ширину - полтора метра. А не многовато ли, случаем, места? Не удивительно, что мы здесь помещаемся. А ну-ка подвинься к другой стенке, и не прикасайся ко мне, пожалуйста.
- Да я и не прикасался. – Тон его ни капли не изменился. Только мы умолкли, как он, словно опомнившись, снова стал копошиться. Пихает меня локтём, касается головой моего живота. Хм… Чёрт, и что он только там делает? – Нашёл… Ух подумал, мы бз музыки останемся.
- Что это? Плеер? – Протягиваю руку, и касаюсь руки парня. В ней лежит что-то маленькое, и квадратное. – У тебя есть телефон и ты молчал?!
- Да я только сейчас вспомнил!
- Ну так позвони же кому-нибудь, пусть вытащат нас!
- Не-а, здесь сеть не ловит.
Он включает телефон, и тусклый свет озаряет «помещение». Я вижу его, а он – меня. Ступор. Удивление. Страх. Ужас. Да не вообразить, что я только почувствовала, увидев его! Да и с его лица упала улыбка.
- Ты… - Шепчу я дрожащим голосом. Уж не знаю, как мне реагировать. – Ты…
Тот, кто пытался пристрелить меня тогда, год назад. Он напал на меня, когда я только начала сотрудничать с полицией.
- Главное, не волнуйся. – Спустя минуту молчания, произносит парень.
У него бледное лицо, голубые, большие глаза, и тонкие бледные губы. Кажется, будто они вот-вот сложатся в ту страшную ухмылку, которую я увидела тогда. Перед тем, как упасть в обморок.
- За что тебя? – Спрашиваю я, стиснув кулаки.
- Я предал их. – Тихо произносит парень.
- Перешёл на нашу сторону? – Моему удивлению просто нет предела.
- Нет… То есть да, но… Двойным агентом, под прикрытием, как бы.
- А тогда?
Дейдара не отвечает.
«Предатель и враг в одном гробу, хах, звучит очень смешно».- Думаю я, и ложусь обратно на свою половину. Меня осеняет.
- На телефоне, как ты говоришь, есть музыка. У тебя хороший звук?
- А то. – Блондин хмыкает.
- Услышать могут?
- Могли бы.
- Почему в прошедшем времени?
- Здесь люди не ходят, запретная зона. И если нам повезёт, какая-нибудь бомбочка около нас взорвётся, и наши косточки, или то, что от них останется, благополучно взлетят на воздух с этой чёртовой коробкой.
- Мило. – Отвечаю я. – Кстати. Меня, как бы, Эмили зовут.
- Дейдара. – Он пожимает мне руку, и мы лежим молча, слушая музыку на полную громкость. Зарядка на его телефоне полная. Повезёт – выберемся и за неделю. Вскоре он засыпает беззаботным сном. Ну, как беззаботным? Глубоким. Слишком уж у него серьёзное выражение лица, и я не могу не улыбнуться. Улыбнуться, когда надежды нет.
Академия наёмных убийц
В этом мире, тайные войны и заговоры приобрели особо важное значение. У каждого влиятельного человека есть свои связи с…
Варианты ответов: