...

Следующие несколько часов остались в памяти как весьма неприятные. Для меня неприятности начались, как только милиционер поинтересовался моим именем. Я на чем свет стоит проклинала свою лень: почему было сразу не сказать Аркадию, что я вовсе не Наташа? Теперь это было затруднительно: в соседнем номере труп, а я вдруг заявляю, что я не Наталья Павловна Егорова, и не могу внятно объяснить, зачем мне понадобилось выступать под чужим именем.
Аркадий увлеченно свидетельствовал, милиционер терпеливо записывал. А я поражалась способности людей обманываться, или видеть то, чего и нет вовсе, или просто фантазировать – наверно, всего понемногу.Но это я держала при себе, впутываться во что бы то ни было – не в моих правилах. Хотя, судя по всему, я уже впуталась.
Милиционер оказался человеком с понятием и удовлетворенно кивнул: словоохотливость Аркадия начинала его тревожить. В конце концов наступил момент, когда и она иссякла. Аркадий с сожалением замолчал.
В душе зрело беспокойство. Я попыталась понять причину: подвела Наташку, Геру и сама оказалась в двусмысленном положении… Нет, не только это… Беспокойство нарастало, крепло и начинало походить на предчувствие. Мне вдруг очень захотелось исчезнуть, оказаться как можно дальше от этого места. Ближе к утру таковая возможность представилась.
Наташке я позвонила из автомата.
– У меня новость.
– Пять утра, – зло прошипела она.
– А у меня плохая новость, как раз ко времени.
– Ты надавала ему пощечин?
– За что, интересно? Он семьянин и гражданин, к сожалению.
– Давай свою плохую новость.
– В номере напротив убили парня. Кажется, мы видели убийцу.
– Что значит «кажется»?
– Аркадий Юрьевич утверждает, что видел. Я же, конечно, ничего не видела, не слышала, следовательно, свидетельствовать не могу. Зато на него потратили тонну бумаги.
– Он что, псих?
– Похоже на то… Твоя была идея подсунуть меня вместо своей особы?
– Ну?..
– Вот и выкручивайся, свидетель.
Наташка что-то заверещала, но я повесила трубку. Села в машину и призадумалась. Домой мне совершенно не хотелось, к Наташке тем более. Кажется, больше не к кому. Я вздохнула и завела машину. Было одно место на свете, где я могла спрятаться от всех и на досуге поразмышлять над причинами неожиданно накатившего страха. В двадцати километрах от города в тихой деревушке стоял старый дом, доставшийся мне от какой-то неведомой тетки по отцовской линии. Я была так мудра, что никому о нем не рассказывала. Туда я и направилась.
Дождь зарядил надолго. Бесконечный дождь в деревне кого хочешь доконает, я не исключение. Слоняясь из угла в угол, смотрела из окна, как мокнет под дождем Наташкина машина, и думала о разной чепухе. Два дня абсолютного безделья явно пошли мне на пользу.
Я подъехала к дому со стороны задних ворот, но въезжать внутрь не стала: Наташа скорее всего сейчас у меня, и машину надо ей вернуть.
Калитка почему-то оказалась открытой, что было странно: Наталья человек аккуратный, а про Геру и говорить нечего. Я обошла дом: тишина и странное запустение, точно отсутствовала я не два дня, а два года. Возле гаража стояла моя машина с открытой дверцей. Страх накатил мгновенно, сдавив горло и сбивая дыхание. Я направилась к парадной двери, дернула ручку: заперто. Вновь обошла дом и толкнула дверь кухни – она с неожиданным скрипом открылась. Я тревожно огляделась: пусто, чисто, внешне безопасно. Войдя в коридор, громко позвала Наталью. Дом отозвался гулкой тишиной.Я направилась к своей спальне и тут почувствовала, что ковер под ногами странно чавкает. Из ванной доносился слабый шум, из-под двери сочилась вода. Уже зная, что сейчас увижу, я рванула дверь. Наташка лежала на полу возле раковины, одетая в мое синее кимоно. Руки раскинуты в стороны, одна нога странно вывернута… Лица не было: выстрел в упор превратил голову в кровавое месиво.
Кран закрыли неплотно, вода лилась через края ванны. Я до отказа закрутила кран, села на мокрый пол и заревела.
Рука Наташки была холодной и жесткой. Я поцеловала ее руку и сказала, глядя в потолок:
– Дура несчастная, чего тебе дома не сиделось? Сколько раз тебя учила: страсть к чужим тряпкам до добра не доводит.
Об имени ее не спросили, кто-то вошел и выстрелил.
– Извини, что ухожу, – сказала я, поднимаясь. Мне хотелось верить: она слышит. – Я люблю тебя, – добавила я уже в дверях и осторожно их прикрыла, подумав неожиданно для себя с усмешкой: началось.

Академия наёмных убийц
В этом мире, тайные войны и заговоры приобрели особо важное значение. У каждого влиятельного человека есть свои связи с…

Варианты ответов: