..

Я не заметила, как задремала прямо за столом, подперев ладонью щеку. В небольшое помещение, служившее старым архивом, ворвался холодный ветер из единственного маленького окна, находившегося у меня за спиной. Комната была совсем небольшая, но со всех стен обставленная шкафами, которые были наполовину заполнены разными книгами и свитками. На улице уже стемнело: ночь окутала землю, в черном небе не было видно ни единой звезды, и только свечка на столе слабо освещала помещение.
По телу пробежали мурашки от холода, и я разлепила глаза. После всех прошедших дней мне просто хотелось лечь и на долгое время провалиться в царство Морфея. Но меня ожидала работа, которую дядя удосужился мне поручить, — разобрать все документы по нужным полкам. Открывать свитки мне запретили, обосновываясь лишь тем, что доверяют мне ценные вещи, и поэтому мне оставалось лишь гадать, что в них написано. За целый день я разобрала совсем немного, по сравнению с тем, сколько всего еще оставалось.
Ветер сдул листы бумаги со стола, и они разлетелись по разным углам комнаты. В углу около шкафов лежал целый навал всяких документов, и я, поднявшись со своего места, не спеша принялась их разгребать. Мне бы и хотелось заняться этим в другой день, но тогда дядя это не одобрит, а мне вовсе не хотелось навлекать его гнев на себя.
Я пододвинула лестницу к шкафу, который находился около входной двери, и взяв целую стопку документов, залезла на самый верх, став раскладывать по полкам.
«Почему дядя поручает мне эту пыльную работу, вместо того, чтобы взять меня на какое-нибудь задание? Неужели он считает меня обузой?»
Что-то во мне завыло от безысходности, ведь никто не хочет понимать, что я уже не маленькая девочка. А если я не родилась мужчиной, то автоматически считаюсь слабее всех остальных, и мое дело — заниматься перебиранием старых архивных бумажек. Может, для дяди так было спокойнее за меня, но я отчаянно чувствовала несправедливость, а вовсе не старание уберечь меня от опасностей. Словно бы мной пренебрегают.
Стараясь дотянуться до самой последней полки, я приподнялась на носочки, меньше всего ожидая, что дверь вдруг откроется и заденет лестницу. Я с грохотом упала на пол, и все бумаги листопадом разлетелись на меня.
— Мне-то сказали, что ты уже закончила.
Мадара, возвышавшийся на до мной, переступил груду бумаг и протянул руку в перчатке, как бы принося извинения этим жестом. Я не видела его уже около пяти дней, но с уверенностью могла бы сказать, что болезнь не отразилась на его внешнем виде. Он был одет в свою форму, а это означало, что он куда-то уходит. Я приподнялась на локте и приняла его помощь, чувствуя, как его рука крепко сжала мою ладонь, пока я поднималась, и даже вдруг почему-то отвела глаза.
— Надеюсь, не ты мне поручил эту пыльную работенку через дядю?
— Нет. Я пришел забрать кое-что.
Он подошел к полкам, вытащил оттуда какой-то длинный свиток и стал его рассматривать.
— Куда ты уходишь? – поинтересовалась я. Мадара стоял спиной ко мне, поэтому я не видела его лица.
— На войну, куда же еще? – бесстрастно ответил он, возвращаясь назад в коридор, прихватив свиток с собой.
— Но ведь твои глаза еще не восстановились полностью, - сказала я, выйдя за ним. Прошла всего неделя с тех пор, как он ослеп, - это был слишком короткий срок для полного восстановления.
— Плевать. Я не могу терять время.
Я обошла его спереди и взяла за предплечье.
«Черт, что я делаю?»
Он остановился. В недлинном, темном и тускло освещенном коридоре дрогнул слабый свет лампочки.
— Что будет, если ты ослепнешь? – серьезно произнесла я, но знала, что не смогу его остановить.
— Уймись, Мунни. Этого не будет, - в его глазах мелькнуло раздражение. Я прокручивала все события, которые только могут случиться, и в голову мне приходили самые ужасные мысли. В конце коридора послышалось приглушенное «кхм» - голос Изуны.
— Не хотелось бы мешать… но тебя уже зовут, Мадара.
Вокруг царила какая-то напряженная атмосфера. Помигивала лампочка. Из открытой двери, откуда мы вышли, вылетела пара листов. В помещении архива погас свет: очевидно, ветер, ворвавшийся в окно, потушил свечу. Мадара отодвинул меня в сторону рукой, освобождая себе проход.
— Займись делом, - бросил он мне напоследок и скрылся за углом коридора. Увидев мой погасший взгляд, Изуна подошел ко мне, и положив руку на мое плечо, поспешил приободрить:
— Не волнуйся, Мунни-чан. С ним ничего не случится.
Изуна был единственным, кто обращался ко мне так, с суффиксом «чан». Снова он меня успокаивает. Как в детстве, только без моих крокодильих слез и ругани его старшего брата.
— Извини нии-сана за грубость. Ему сейчас тяжело.
— Не извиняйся за него, Изуна, хорошо? Я понимаю – он всегда такой. По крайней мере, со мной. Я привыкла. Может, я просто навязываюсь?
Младший брат был для Мадары самым дорогим человеком, и я это понимала, ведь еще до недавних пор сама являлась младшей сестрой. К Учихам он относился как к товарищам и подчиненным, в конце концов, пост того требовал. Как он относился к другим — я имею в виду к женщинам — я не знала.
— Неправда. Ты просто хочешь помочь, - он потрепал меня по плечу и опустил руку. — На его месте я был бы рад.
Я вздохнула и слабо улыбнулась. Внутри у меня все полегчало.
— Просто будьте осторожнее, ладно?
Когда-то то же самое я сказала брату. Но слова не могут изменить того, что должно случиться. А то, что произошло — уже произошло, и этого нельзя изменить. Судьбой моего брата было погибнуть на поле боя. Но со мной она распорядилась иначе.
— Все будет хорошо, Мунни-чан. Мадара знает, что делает.

Корпорация "Секреты Аномалий"
Аномалии - таинственные, не поддающиеся логикой и здравым смыслом вещи, существа и события. Они появились в связи с акт…

Варианты ответов: