Это было неправильно.
Не окружение, нет. Каменные коридоры, лестницы, факелы и статуи. Тишина. Всё было привычно.
Но то, что по правую руку Драко семенила эта заносчивая шлюшка из Гриффиндора, было неправильно.
Впервые на его памяти они такое долгое время находились рядом друг с другом, не огрызаясь, не поливая друг друга привычными оскорблениями. Вообще не проронив ни слова. Лишь слушая то, что говорила МакГонагалл. Уничтожая друг друга в мыслях.
«Давай, сучка. Взгляни на меня ещё раз, и я не посмотрю, что здесь декан твоего факультета». Грейнджер, будто услышав угрозу, уставилась в спину Минервы, хотя только что косилась на блондина, он мог поклясться.
Малфой отвел глаза. {censored} с ней.
Просто. {censored}. С ней.
Они не обязаны общаться между собой, будь они хоть старостами {censored} Англии.
Драко выхватывал только какие-то части фраз монолога МакГонагалл, что эхом отбивались от стен, рассеиваясь в пустом коридоре, и думал о том, как он умудрился влипнуть в это {censored}. Как можно прожить херов год бок о бок с грязнокровкой?
Дышать с ней одним воздухом. Сосуществовать.
Да они же с разных планет. Из разных миров.
Он, неторопливо вышагивающий, сунувший руки в карманы брюк и позволяющий мантии колыхаться за спиной.
Она, собранная, напоминающая тонкую холодную иглу, застёгнутая под самое горло на все пуговицы рубашки и полузадушенная своим красно-золотым галстуком.
Р а з н ы е. Как и их кровь.
Что сказал бы отец, узнай он, что наследник Малфоя будет делить гостиную с грязнокровкой?
От этой мысли, что внезапно пришла в голову, Драко против воли сжал челюсти.
Люциус бы высмеял его.
Наверняка процедил бы что-то вроде: «Как ты согласился на подобное? Или ты забыл, чему я учил тебя? Ты допускаешь в своё окружение это, а значит, сам позволяешь себе запачкаться. Мой сын никогда бы не стерпел нахождение рядом с ей_подобными даже несколько минут».
Голос отца звучал в голове, будто даже после смерти Люциус Малфой жил с ним, следовал шаг за шагом, наблюдая своими стеклянными глазами из черепной коробки сына. Порой тому казалось, что так и было. Порой, когда вечные цифры и расчёты в голове сменялись голосом, диктующим ему. Указывающим. Направляющим.
К чёрту. К чёрту это всё. Всё шло через задницу.
Но ведь не в его, Драко, силах было что-то изменить. Разве что отказаться от значка старосты. А этого Малфой допустить не мог. Пойти на попятную? Заведомо проиграть гриффиндорке? Грязнокровке?
Ни за что.
Никогда в жизни он не позволит, чтобы гриффиндорец прошёл перед ним. Чтобы Малфой уступил дорогу. Чтобы остался позади. Смотрел в затылок {censored} красно-золотому галстуку. За него решили. Если бы он знал, что старостой будет она…
Мерлин. Он до сих пор оправдывался перед Люциусом. Перед призраком отца.
И так было всегда.
{censored}.
Остается лишь одно - вынудить её сойти с этой дистанции. Довести до того, чтобы она сама сдалась, сломалась, разрушилась. Чёрт возьми, он хотел увидеть, как она капитулирует. Как в её глазах потухнет этот вечный мятежный огонёк, что вспыхивает при взгляде на Драко. Это будет несложно. Губы против воли искривились в привычной ухмылке.
Нужно делать лишь то, что выходило у него лучше всего.
Уничтожать.
Старуха МакГонагалл остановилась перед портретом какой-то женщины, облачённой в шёлк, отвратительным цветом напоминающий желчь. Грейнджер тоже застыла, сцепив перед собой руки. Кажется, она не размыкала пальцы ни на секунду с тех пор, как он вошел в кабинет Минервы.
- Фениксус.
Пароль оказался достаточно простым. Дама на портрете чуть поклонилась и с тихим шелестом отъехала вбок, открывая ход в узкий коридорчик с низкой аркой. Первой вошла профессор. Следом - Грейнджер. Малфой вдохнул и медленно выдохнул через стиснутые зубы. Вперёд.
Игра стоит свеч.
Мир гаремника
В этом мире любовь играет важную роль в жизни человека. Чем больше людей тебя любит, тем сильнее твоя магия, и к тому же…
Варианты ответов: