«Что собой представляет смерть? Когда тело человека переходит в иной мир? Когда улетучивается душа?» - хм, хороший вопрос. Вроде вот люди ходят, живут себе и живут, смерти для них нет, пока еще нет. А когда наступает смерть, этих же людей уже и нет вовсе. То есть, получается, смерти нет ни для живых, ни для мертвых? Что-то не складно получается. Она ведь есть.
Ты медленно, прикладывая огромные усилия, открыла веки и уставилась в белый потолок. Яркий свет люстры резал твои глаза и принуждал виски жутко сдавливаться. Ты закрыла глаза обратно и вздохнула. Окат боли в ту же секунду получила твоя грудь, а за ней и все твое тело. Ты сморщила лицо и неприятно застонала.
- Лив…Милая моя…Боже, ты очнулась…Врач!? Медсестра!? – Кевин в принципе кричал и не так уж громко, но для тебя все было так, будто бы он орал в рупор. Причем с усиливающим эффектом. Или как целая трибуна бешенных футбольных фанатов. Слишком громко для тебя, в общем.
- Тише… - твой голос был ломанный и хриплый, два этих слога дались тебе с немалым трудом.
Кевин подвинул стул для врача, но последний и не думал садиться. Первым делом он открыл сперва один твой глаз, потом другой, светя в них ярким фонариком. «Господи, он же мне сейчас всю сетчатку глаза выжжет», - ты постаралась отвернуться. После такой экстремальной проверки зрения, ты могла спокойно открыть глаза, не переживая, что они будут болеть. Хуже, после того, что сделал только что этот врач, уже явно не будет. Как ты поняла, ты была в больничной палате. «Что-то случилось. На моей свадьбе. Мы обменялись кольцами. Спустились со ступеньки, и пошли к гостям. Солнечный зайчик. Горячая щека Кевина…» - ты составляла хронологию последних событий, которые помнила. В тебя стреляли. Но кто? Кому это надо? Здесь, в Нью-Йорке. Мафия вроде осталась в Венеции в тюрьме. «Боже, как же болит голова», - ты понимала, что врач что-то у тебя спрашивает, но из-за гула в ушах плохо разбирала, что именно. Доктор подошел к нижнему бортику твоей кровати и снял оттуда планшет с бумажками, в которых торопливо написал что-то и вышел, кинув пару слов Кевину.
- Малышка моя, - парень сидел совсем рядом и гладил твои волосы. Выглядел он ужасно, если честно. Волосы сальные и потрепанные, под глазами синяки, губы как у утопленника и потрескавшиеся. Он был в темном джемпере с рукавами, замотанными по локоть, и черных джинсах, слегка зауженных снизу. Он как будто носил траур по кому-то.
- Воды, - следующее слово, которое смогла прохрипеть ты. Прогресса никакого. Ну, может голос чуть поувереннее. Губы были безумно сухими, что аж жгло, а слюней не было вовсе, чтобы облизать их.
- Да, конечно, - Кевин потер руками глаза, на которые накатывались слезы, и поднес тебе стакан с водой, помогая делать неуверенные глотки. Ну вот, намного лучше.
- Сколько я здесь? – ты сделала последний глоток и легла обратно на спину. Голова по прежнему трещала, а дышать глубоко тебе было неприятно. Еще этот мерзопакостный пикающий аппарат, который измерял частоту твоего пульса. Мигрень начинала губить твои нервные клетки.
- Ты здесь уже два дня, - Кевин сидел на стуле, сжимая твою ладошку и держа ее около своих губ. Они были такими теплыми. А вот твоя рука. Костлявенькая. Бледная. Холодная. – Стрелка поймали. Сейчас он в тюрьме и останется там до конца дней. По документам он русский…
- С кем Том? – тебе совершенно не хотелось знать, кто это был. Хоть ты и поняла. «Лучше бы я подожгла его тогда в номере отеля», - подумала ты. Но теперь все позади. Раз он в тюрьме. Ты провела ладошкой по щеке Кевина, а он наклонил голову, прижимая ее сильнее к себе.
- С ним Грейс, не волнуйся. Тебе нужен отдых, - он прошептал тебе эти слова и поцеловал в лоб, садясь обратно.
- Муж, - слабо подняв уголки губ в попытке улыбнуться, ты взглянула на него. – Езжай домой, поспи и приведи себя в порядок. А потом вместе с Томасом приезжай ко мне, - всем своим видом ты пробовала дать ему понять, чтобы он не спорил с тобой. – Мне не надо, чтобы ты умер тут в палате от голода и покрываясь плесенью. Малышу тем более ты сейчас нужен больше. А я хочу поспать, - ты, наконец, завершила свой монолог. Говорить уже легче, неплохо.
Он еще минут 5 сидел около тебя, грустно вздыхая и жалобно смотря, но остаться ты ему так и не позволила.
- Люблю тебя, - он поцеловал тебя легонько в губы и, шатаясь от недоедания, направился из палаты.
Как только Кевин закрыл за собой дверь, ты села, спустив ноги на холодный пол. Голова слегка кружилась и, вероятнее всего, если бы тут был врач, он запретил тебе вставать. Но тебе жутко хотелось в туалет и умыться. Холодной водой. Может, это все было глубоким кошмаром? И ты проснешься в кровати в обнимку с Кевином? Ну да, как же. Вот всегда так. Стоит только произойти чему-то ужасному у человека, он мечтает проснуться. Надеется, что все это не правда. Насколько же наивно человеческое сознание. А почему нет? К чему отрицать то, что уже произошло? Это ведь никак не изменит ничего, что происходит вокруг. Так принимай реальность. Глотай эту ядовитую действительность. Корчись от боли, физической или душевной, не важно. Свыкнись с миром, далеким от совершенства. Прекрати надеяться на чудо, перемещающее тебя во времени. Живи сейчас, с тем, что есть.
Ты сжала рукой штатив, на котором висела капельница, и медленно поволокла его за собой в уборную. Отражение в зеркале никоим образом не напоминало тебе, что буквально 2 дня назад ты была невестой-красавицей. Бледная впалая кожа на щеках, больничный халат, потрепанные волосы. Ужас. Ты умыла лицо. «И сколько же мне тут еще лежать? Ненавижу больницы со всем, что в них находится. Надо поговорить с Кевином. Я могу отлежаться и дома», - ты еще раз оглядела свой внешний вид и печально вздохнув, поплелась обратно в койку.
Игра богов
Этот мир представляет из себя классический мир средневекового фэнтези, населённого множеством рас и государств. И у так…
Варианты ответов: