11 сентября, 1977 года, 22:48.
Ремус потрогал клыки.
Подобно вампирьим, они были длиннее человеческих и всегда острые. Это единственное, что оставалось в нем от оборотня, единственное, что не исчезало ни после полнолуния, ни до него. Никогда.
Люпин жил с этим и чувствовал на себе всё проклятье своей второй сущности. Она не даст ему возможности часто смеяться и улыбаться, не даст завести девушку, иметь детей. Она и родителей ему не дала. Тяжело было, глядя в зеркало или же улыбаясь, чувствовать, видеть эти клыки. Сколько книг прочитал Ремус, чтобы избавиться от этого!.. Самое забавное - том, что оборотень сохраняет в своей настоящей сущности длинные клыки, говорила всего одна книга, которую Джеймс выкрал из Запретной секции Библиотеки. Ремус не знал, конечно, но Сохатого хлебом не корми – дай риск испытать, да и вообще он всегда друзьям помогал.
Люпин чувствовал себя монстром. Да он, по сути, им и был. Каждое полнолуние трястись до превращения и после, жить в надежде, что ты никого не загрыз и не убил. Конечно, в каком-то смысле Ремус свыкся, попробуй не сделай этого за семнадцать лет! Но когда он начинал об этом задумываться, в его голове проносились страшные картины, а кто-то злобным голосом вдалбливал, что у него, Лунатика, никогда не будет счастливой, достойной человека жизни. Ведь он не человек.
Ремус смотрел в зеркало невидящим взглядом, однако когда сосредоточился на отражении, только горестно усмехнулся. Незнакомый человек лет, наверно, двадцати четырех, бледный и осунувшийся, с впалыми щеками, словно больной чумой, смотрел на него оттуда. «Уж лучше бы чумой», безрадостно пронеслось в голове Люпина, и он впервые не отогнал от себя подобные мысли. Он неосознанно повторил ее про себя несколько раз, пока не очнулся и не глянул на наручные часы.
Сегодня было последнее полнолуние в этом месяце. Ремус напряженно вздохнул, успокаивая себя оным фактом, и вышел из комнаты. Сейчас даже одиннадцати нет, он немного прогуляется до шестого этажа, где проходила вечеринка «Клуба Слизней». Джеймс с Сириусом наверняка опять чего-то натворили. Питер уже спал в обнимку с учебником, заметно вымотавшись после написания эссе по Травологии в два фута. Ремус улыбнулся. Питер, как и он сам, не верил тому, что такие «крутые ребята», как Джеймс с Сириусом, могут быть его друзьями, причем самыми лучшими и преданными. Оба нередко просили именно Питера за чем-нибудь «сгонять по-быстрому», «принести то-то» и все в том же духе. И все-таки он был им другом. Иногда Питер просто умилял, особенно своими «незаметными» поглядываниями на Донну Уайльдфелл, однокурсницу-гриффиндорку.
Неспешно, думая о надвигающемся полнолунии и о том, что до следующего месяца это, наконец, закончится, Ремус дошел до шестого этажа. Звуки музыки были слышны уже на пятом, про радостные вопли, смех и грохот говорить нечего.
Стоило Люпину подняться по лестнице на шестой, как из двери, где проходило бурное веселье, выскользнули две девушки. Одна, завидев Ремуса, помахала ему и приблизилась вместе со второй, утянув ее за руку.
Первая была улыбающаяся, с почти прозрачными светло-голубыми глазами и удивительно мягкими чертами лица – пухлые губы, овальное лицо… но примечательными были длинные волосы до талии. Удивительно густая, медная грива, эту девушку можно было узнать в толпе за несколько метров.
Другая была с Рейвенкло, как и Ремус, став в этом году старостой школы. Она была сильно похожа на свою подругу. Вот только глаза были не светло-голубые, как витражное стекло, а темно-синие, словно штормовое море. Волосы темные, сейчас собранные в хвост. В отличие от первой, она была не улыбающаяся, а какая-то недовольная.
- Привет, Ремус! – поздоровалась рыжеволосая. Ее напарница по прогулке лишь приветственно кивнула, явно не настроенная сейчас разговаривать.
- Здравствуй, Донна, - в ответ улыбнулся он. Та улыбнулась еще шире. – Уже уходите?
- Да, кое-кому, - с нажимом произнесла рыженькая. – Надоело там. Да и я что-то спать хочу.
- Там все вопят, как будто с ума сошли, да еще непонятно что вытворяют, - категорично сказала «кое-кто», а потом, повернувшись к Ремусу, добавила, - Скажи своим… друзьям… пожалуйста… что восстанавливать заднюю стену кабинета они будут сами. Надеюсь, при жизни, а не в виде зомби. Потому что профессор Слизнорт вряд ли обрадуется разрушенному кабинету.
«Ну и зачем так заводиться, быстро все восстановят… наверное», под конец насторожившись, подумал Ремус. Ну что они еще там натворили?!
- К моему величайшему удивлению, - саркастически продолжала рейва. – Они совершили только это. Теряют авторитет. Так им и передай, пусть в следующий раз подменят сок на спиртное, а то совсем скучно.
- На меня-то ты чего рычишь? – устало спросил Люпин. Девушка немного смутилась, но, стараясь не уронить достоинства, продолжала высоко держать голову. - Извини, - выдавила она после того, как Донна пихнула ее в бок. После этого пошла перестрелка просто злобных взглядов и убийственных. Девушки так выразительно корчили друг другу рожи, что Ремус не выдержал и прыснул. Покосившись на него, те сами рассмеялись.
- Я пошла, - сказала Донна, продолжая улыбаться. – Спокойной ночи, Ремус, спокойной ночи, Пэм.
- Пока, - прощально махнула рукой темноволосая и будто расслабилась. Сев на подоконник, она вздохнула и потерла виски.
- Устала я ходить на эти вечеринки, - сообщила девушка Люпину. – Делаю это лишь дисциплины ради. Впрочем, сегодня в который раз убедилась, что мое присутствие не помогает.
- Но ты все равно будешь продолжать ходить, так ведь? – наслышанный о характере старосты Рейвенкло, улыбнулся Ремус.
- А ты как думал? – усмехнулась та. Ремус сел на соседний подоконник. Ребята немного помолчали, думая каждый о своем. – В этом году ЖАБА, - вдруг сказала девушка. – Боишься?
- Волнуюсь, - уклончиво ответил Люпин. Сейчас и правда волновался, а вот ближе к концу семестра у всех седьмых курсов дружно начнется паника.
- И я, - призналась темноволосая. – Особенно насчет ЗОТИ переживаю. Мало ли какой учитель у нас будет, вдруг материал не так преподаст, или еще что. Конечно, можно читать больше дополнительной литературы, но ведь у старост не всегда на это хватает времени… лишь бы перед комиссией не оплошать, - девушка вздохнула.
- В этом году надо особенно стараться, - наконец, произнес Ремус. Со старостой Рейвенкло он не часто беседовал, разве что перекидывался парой слов на совещании старост. И вообще у него в последнее время не было шанса поговорить с кем-либо по душам. А тут девушка сама начала разговор. Было бы странным упускать шанс узнать человека лучше.
Снова наступило молчание. Темноволосая чуть повернула голову и, заметив на руке Люпина часы, бросила взгляд на циферблат.
- Уже скоро полночь, - негромко сказала она и обернулась к окну. Тучи, застилавшие серебристую луну, были унесены ветром. Свет упал на коридор Хогвартса.
Ремус побледнел.
Последнее, что он видел – это испуганное лицо Памелы Льюис, упавшей на каменные плиты пола.
Академия наёмных убийц
В этом мире, тайные войны и заговоры приобрели особо важное значение. У каждого влиятельного человека есть свои связи с…
Варианты ответов: