—Какона, Кабуто?— раздражённо прошипел Санин, подперев подбородок локтем.
—Регенерация кожных тканей проходит вравной степени быстро,— онподправил очки иухмыльнулся,— незряжеона ваша дочь…
—Однако сообразительностью неотличилась,— прыснул Орочимару, нахмурив брови.
—Как можно было попасть втакую глупую ловушку согненным шаром?— сказал онскорее впустоту, нежели обращаясь кподопечному.
—Японимаю, что выволнуетесь, Господин, нодевочке встоль юном возрасте при гормональном развитии хочется…— онзапнулся наполу слове отразъяренного взгляда Санина. Через немую пару секунд очки медика треснули, заставив того расширить глаза отудивления. Но, казалосьбы, медик нечувствовал того животного страха, что испытывали обычные шиноби перед мужчиной— вся ситуация лишь нужный адреналин вкрови.
Кабуто, напряженно вздохнув, молча поклонился иудалился изкомнаты, оставив Орочимару наедине сосвоими разочарованными мыслями.
«И ведь непонимает, глупая, что все только ради еёблага»,— онвздохнул втакт своим мть, больше несмея задерживать Учиху.
В отличии отдочери, мальчик изстоль великого клана отличался холодным умом исообразительностью, адевочка слишком расстраивала своего отца. Несмотря нато, что она видеале знала ипользовалась техниками, которыми обучил еёСанин, топорой поступки, совершаемыеею, бывали ужслишком глупыми. Как, впрочем, инедавняя ситуация. Орочимару прекрасно понимает, что держа дочь взаперти, онпричиняет страдания своими действиями, нодля еёжеблага оставаться вубежище, вкотором она вполне может тренировать техники, неограничивая свои навыки. Но, ксожалению, для девочки дороже таглупая свобода, мечты озаботе своих друзей, которые, вчем был уверен Санин, делала любого шиноби слабее. Носам онслишком сильно любил свою дочь, несмотря напрославленную повсем странам жестокость.
Мужчина, размышляя отом, что ему нужно будет сказать девочке икакую преподать лекцию, уже стоял утой двери, вкоторую, чуть помедлив, тутжепостучался. Вответ тишина, напрягавшая итак нервного Санина.
—Амая,— произнёсон, приоткрывая дверь, иувидел лежащее спиной квыходу женское тело накровати. Вкомнате было очень темно итихо, словно вмогиле.
—Да, папа?— прозвучал нежный голос среди режущей тишины. Она повернулась кСанину лицом, которое, всвою очередь, было совсем безразличным идоужаса белым, ноглаза поблёскивали злостью.
—Тыопять пыталась сбежать…— разочарованно онответил, начто получил лишь возмущенный фырк.
—Яневиновата, что тыдержишь меня вэтом {censored} подземелье,— она нахмурилась ипродолжила выливать все накипевшее,— почему ядолжна чувствовать себя кротом, укоторого итоесть возможность высунуться наружу?!— девочка уже немогла сдерживать эмоции, что ейбыло совсем несвойственно.— Ясовершенно ничего незнаю, чтотам, вмире! Что такое деревня? Что такое друзья? Что такое быть преданным селению ииметь волю?! Единственное, что яслышала— это сухие рассказы! Почему?!— она бросилась прямо ксвоему отцу иобняла, зарыдав, как маленькая девочка, неявляющейся шиноби. Утогожеразрывалось сердце, идочь его— единственные эмоции.
—Амая…— хрипло произнёсон, садясь наколено идав положить дочери голову насвоё плечо. Одной рукой онобнималеё, другой гладил поволосам, выжидая, когда сможет сней нормально поговорить. Прошла минута, вторая итретья— были слышны только всхлипы. Орочимару все также сидел наколене, которое уже порядком затекло. Дочь оторвалась отнего, впившись грустным взглядом, ожидая, когда Санин что-то ейответит.
—Милая, тыжепонимаешь, что яволнуюсь затебя,— начал онмягким голосом, чтобы ниразозлить, нирасстроить Амаю, анаоборот оказать поддержку отца.
—Скажи мне правду,— прошепталаона, немного нахмурившись ивпоследний раз шмыгнув после остатка слёз,— непросто так тыменя здесь держишь…
Орочимару напряжённо выдохнул, собираясь смыслями. Ему тяжело сказать, кто онтам насамом деле икто она такая, всравнении сосвоим отцом. Онбоится сказать отом, что там попросту еёмогут легко убить, пропитавшись доверием. Могут захватить вплен, изнасиловать— дачто угодно! Уже многие прознали одочери великого Санина имногие ведут заней охоту. Онпопросту боится еёпотерять, как жизненное напоминание одной хрупкой женщины, которую мужчина единственный раз смог полюбить своим холодным сердцем. Амая— копия своей матери, Орочимару просто неможет рисковать еёжизнью иеёздоровьем, даже несмотря нато, что Амая физически сильна.
—Отец,— повторила она тихо, отчего Санин дёрнулся ичуть помотал головой.— Нескажешь, да? ..
—Янехочу пугать тебя, Амая,— начал было онтихим ихриплым голосом, откоторого убольшинства перехватывает дыхание из-за страха,— тебе опасно туда выходить.
—Нопочему?— вответ девочка расширила глаза, аброви еёвстали «домиком».— Почему? Яжесильная имного чего умею!
—Тынезнаешь человеческих чувствах, хоть иэмоциональная. Тынезнаешь, что такое предательство, тынезнаешь, что такое похоть, что такое животный страх и…
—Яхочу узнать, Ото-сан,— лицо Амаи вмиг похолодело, астоило услышать это официальное обращение, как внутри все перевернулось. Если она сказала эти слова таким тоном, тоеёрешительность воспряла стакой силой, что эту девочку уже неостановить.
—Хорошо, ячто-нибудь придумаю.— мужчина встал инаправился квыходу, норезко остановился, спросив,— как твои раны?
—Ихуженет,— буркнула она вответ ичерез несколько секунд осталась вкромешной темноте итишине.
Амая, устав отлёжки ивосстановленияран, решила прогуляться поподземелью. Один итотжетусклый свет, все тежесвечи иглупые узоры настенах— однотонно идотошноты противно. Амае так хотелось наружу, где зелёные деревья итрава, где голубое небо иприятный ветер. Буквально день назад она почувствовала тот миг наслаждения, которым неуспела вдоволь насладиться, попав вкакую-то ловушку скатоном. Она помнит, как палящий огонь всекунду изжёг левую сторону тела, иейочень повезло, что Кабуто был неподалёку, абыстрая регенерация передалась ототца. Ведь, ещё чуть-чуть, ивсе плохобыкончилось.
—Ааа…— прорычала она как-то раздражённо отскуки, как перед собой увидела странного парня очень привлекательной внешности: тёмные лохматые волосы забавно лежали «ёжиком», глубокие ониксовые глаза смотрели нанеё, как наврага ипостороннего человека, распахнутая рубашка, подвязанная темжеканатом, что иуотца, открывала вид наспортивное тело, катана была прикреплена заспиной натотжеканат, сам парень был выше девушки сантиметров надесять. Амая схватилась засвои вакидзаси, скрещенных налопатках, ивстала вбоевую стойку.
—Кто тыичто здесь делаешь?— прошипела она ему влицо, скалясь, как зверь. Парень вответ положил руки наножны своего оружия ирешил немолчать.
—Тотжевопрос яхочу задать тебе.
«Я его толком незнаю, аонодним своим видом меня бесит»,— пронеслось вмыслях девушки, давно злой отслучайной стычки.
—Всмысле? Как тывообще сюда попал?!— Амая сдерживалась, чтобы ненакинуться напарня.
—Яздесь уже давно,— онтакже хмурился, норовя вытащить катану.
—Давно?!— вскрикнулаона, прикидывая все времена, которые девушка прожила втаких убежищах. Иона была уверена, что кроме Орочимару, Кабуто иеёсамой здесь никого небыло.— Неври, скотина, явтаких убежищах всю жизнь живу,— рыкнула она имигом понеслась нанукенина, уже поняв, что онвовсе ейнедруг, авраг. Еёатака напрямую несработала ибыла остановлена резким выпадом катаны. Парень нависал наоружие всем телом, идевушке еле удавалось сдерживатьего. Она сделала сальто назад исразвороту начала снова тежепрямые нападения, которые только иоставалось отражать. Девушка недавала возможности напасть тёмноволосому— вэтом было еёпреимущество. Решив, что она только зря потратит физическую силу, последовала огненная техника. Начали раздаваться поочерёдные взрывы; стены ипотолки крушились, открывая взор наголубое небо. Вдруг засияли молнии вруке парня, которая приближалась кгруди девушки. Все происходило как взамедленной съёмке, она толком неуспевала защититься иуже смирилась стем, что сейчас погибнет. Новодин момент все прекратилось изамерло. Рука остановилась буквально впяти сантиметрах отцели: еёзазапястье держал Орочимару.
—Ох, Саске-кун,— вздохнул Кабуто, поправляя очки,— еслибытыеёубил, Орочимару-сама тебябынепожалел, даже несмотря нато, что тыего будущий сосуд.
—Сосуд?— глаза девушки расширились. - Что значит сосуд?!
—Отец?— переспросил Саске, косясь наСанина, все также державшего того зазапястье.
—Чёрт возьми,— Амая свирепо глянула намужчину,-аеслибымыдруг друга переубивали?!
—Амая, прекрати.— Санин пытался успокоить свою дочь, нотадаже нехотела его слушать. Учиха многозначительно нанеё взглянул идосих пор немог найти сходства между этими двоими. Ивголове его неукладывалось, что утакого великого Санина был ребёнок, ичто странно— онскрывал еёсуществование.
— Я надеюсь, что ты мне многое объяснишь, папа. - Девушка прошла мимо стоящих нукенинов. Орочимару отпустил руку Саске иокликнул дочь.
—Амая, стой.— Девушка прекратила движениеи, неповорачиваясь, ждала слов своего отца.— Раз ужвывстретились… Саске-кун, это моя дочь— Амая. Амая, это Саске Учиха.
—Очень приятно,— буркнула она вответ, когда, всвою очередь, парень удостоил еётолько кивком. Орочимару вдруг куда-то исчез вместе сКабуто, оставив тех двоих наедине. Амаи очень угнетала эта тишина, новтожевремя она чувствовала такое умиротворение, какое нешло всравнение нисчем: она насвободе вдыхает приятный, свежий ветерок, анесырой кислород вподземелье, солнце ярко светит, вокруг переливается {censored} птиц. Для неё это словно чудо— девушка несомненно любила природу, любила внейвсе. Словно зачарованная, Амая стояла ичему-то легко улыбалась. Наверное, просто снова сбылась еёмечта: это мгновение свободы длилось уже несколько минут, анекак впрошлый раз— один только миг стяжёлыми последствиями отвзрыва. Теперь она могла вдоволь насладиться этими незабываемыми ощущениями. Новскоре показалось трое человек вразрушенном подземелье: Амая созерцала ихвнезапное появление сверху, стоя наземле рядом сУчихой. Налицах тех людей был шок инекая горечь— этими взглядами они буквально впились вСаске. Амая посмотрела нанукенина, что-то ейпоказалось странным. Его взгляд ничего невыражал, лишь холодность ибезразличие.
«Неужели… Незнакомцы его бывшие товарищи?»,— девушка немогла знать наверняка, она сделала этот вывод, опираясь лишь накакие-то факты, окоторых ейрассказывал Кабуто. Девушка совершенно немогла понять, что тетрое здесь делают.
—Саске, вернись вКоноху!— крикнул ему блондин. Дочь Санина вмиг передернуло— догадки оказались правдой.
—Отойди, Амая,— сказал Учиха, отчего девушка машинально отступила назад. Онводин прыжок вниз достиг парня изКонохи, предварительно положив руку наножны катаны, авследующиежесекунды что-то тихо говорил тому наухо, чего немогла расслышать Амая. Саске, отчего дочь Орочимару была вполнейшем шоке, попытался вонзить катану вспину блондину, ноатаку остановил темноволосый парень. Нонукенину это непомешало ударить двоих молнией ивернуться кместу, где стояла Амая инаблюдала происходящее. Она совершенно ничего непонимала: почему онпопытался ихубить? Такоманда толком ничего несделала парню, аонсовершил попытку…
—Амая…— розоволосая девушка дернулась, илицо еёприобрело такое выражение лица, будто тачто-то вспомнила.— Саске-кун, тыназвал еёАмаей?!
—Дочь Орочимару,— сказал темноволосый, стоя рядом сблондином, только оклемавшегося отудара молнии.
—Сай, неужели уэтого Орочимару есть дочь?— удивилсятот, впившись шокированным взглядом вдевушку, косо смотрящую накоманду через плечо нукенина. Неизвестно вкакую секунду появился Санин снекой насмешкой вглазах.
—Мыдолжны доставить еёвселение, как преступника рангаS, вравной степени сеёотцом,— проговорил Сай ровным тоном, невыражая эмоций, когда вэтот момент дочь Санина испытывала бурю смешанных чувств.
«Вот почему папа невыпускал меня…»— пронеслась догадка вмыслях девушки, как еёпрервал мужчина.
—Уходим,— сказал Орочимару, итрое отступников исчезли всиюжесекунду.
Мир гаремника
В этом мире любовь играет важную роль в жизни человека. Чем больше людей тебя любит, тем сильнее твоя магия, и к тому же…
Варианты ответов: