Она старалась быть сильной. Старалась не испытывать страх, не показывать эмоции, пыталась скрыть дрожь в руках и голосе. Как же это страшно – находиться рядом с чудовищем, рядом с тем, кто с легкостью сможет ее погубить, сломать, разорвать… Она обхватила себя руками, стараясь не закричать от ужаса.
Люди вокруг думали, что она пострадала от неожиданно обвалившейся стены, будто и не стояли там рядом с ней, будто и не кричали от ужаса. Какая глупость. Неужели ей все это почудилось? Приснилось?
Она схватилась за перевязанную бинтами шею.
…Нет. Это не могло ей всего лишь присниться.
– Идол-семпай!!! – толпа взорвалась. Айдо торжествующе засмеялся и что-то прокричал в ответ.
А для Канаме происходящее было словно заволочено густым белесым туманом. Он не мог уйти от своих мыслей, не мог отвлечься. Ему всюду виделся усталый взгляд Хасэгавы Наны и ее разные глаза. Почему она все еще помнит случившееся, хотя Сейрен пыталась стереть ей память? Почему не обратилась в вампира, хотя он, несомненно, ее укусил?..
Он поднял голову и огляделся. А что, если при следующей встрече с Сейрен память все-таки подведет девушку? Что, если это – всего лишь вопрос времени? Если ей помог сохранить воспоминания лишь пережитый шок?
Канаме улыбнулся. План вырисовывался невероятно ясно.
Он расположит девушку к себе, будет видеться с ней, общаться, а вместе с ним «общаться» с новенькой будет и Сейрен – и вскоре Хасэгава Нана не сможет вспомнить даже его имя.
– Ай! – вдруг вскрикнула недалеко от него темноволосая девушка – и тут же повалилась на землю, рискуя быть затоптанной почитательницами Ночного класса.
– С тобой все в порядке, Юуки? – Куран улыбнулся, присаживаясь рядом с девушкой. Вот и отвлечение его нашло…
Ичиджо бесшумно приоткрыл дверь в палату и, оглянувшись, прошел внутрь. Он осмотрелся. На больничной койке спала худенькая девушка, укутавшись в теплое одеяло, но все же дрожа от холода. В вазе на прикроватной тумбочке стояли цветы, на столике неподалеку – фрукты, коробочка шоколадных конфет и два подарка в пестрой оберточной бумаге.
Он улыбнулся и подошел ближе к девушке, вглядываясь в ее лицо и отмечая ее хрупкую красоту. Аристократичная бледность, в тревоге сведенные к переносице тонкие брови, как после поцелуя покрасневшие губы… Такума не понимал, как в своем бедствии можно быть так трагически прекрасной. Нана дрожала и беспокойно бормотала что-то неразборчивое и, повинуясь неожиданной, болезненной нежности, Такума скинул с себя пиджак и укрыл им девушку поверх одеяла.
– Спи спокойно, – прошептал он, целуя ее в лоб. И девушка перестала сквозь сон что-то тревожно бормотать, словно повинуясь его словам.
Игра богов
Этот мир представляет из себя классический мир средневекового фэнтези, населённого множеством рас и государств. И у так…
Варианты ответов: