Звонок будильника впервые не означает его скорую смерть. Я даже рада в некоторой степени. Какой-то странный сон, как будто...
Я посмотрела на Акамару. Пес был угольно-черным, как и требовалось. А во сне - белым... Значит точно, сон. Но только какой же он был реалистичный.
Я посмотрела в зеркало. Дорожки от слез с остатками туши были видны невооруженным взглядом. Пока Дей потягивался на соседнем кресле, я стерла их влажной салфеткой и, удовлетворенная результатом, спросила:
– Как спалось?
– Отлично. Такой сон странный приснился. Рассказать, мм? Если, конечно тебе интересно...
– Расскажи!
– В общем... Я не уверен, что это, действительно, сон. Какой-то чересчур реальный... Но такого точно не могло произойти. Ну так вот, я просыпаюсь здесь, на этом самом кресле, и вижу, что у окна лежит здоровенный белый пес. Он мне напомнил кое-кого... но это не важно. А рядом ты сжалась в комочек и плачешь. Твоего лица мне не было видно, но отчетливо слышались всхлипы. Я подошел. Хотел узнать, в чем дело и успокоить. Приподнимаю лицо за подбородок, а там... Катя. С такой же прической, как у тебя, с макияжем, но своя, родная. А потом...
– Что потом?
Тут он густо покраснел и отвел взгляд. Так, приехали. Или глюки бывают коллективными, или это все же был не сон. Ками-сама, спасибо тебе огромное, что то, до чего додумываться не надо, на ум ему не приходит. Зато он знает, как надо успокаивать девушку в полнолуние. Ведь после этого я спокойно проспала всю ночь. Скорее всего, именно он отнес меня в кресло, а Акамару пошел за ним, почувствовав мое настроение. Хорошо, хоть лаять от счастья не стал.
На часах шесть тридцать. Мы быстренько перекусили в кафе и поспешили на электричку. Вскочили в вагон в самую последнюю минуту, при этом хохоча, как ненормальные. Всю дорогу, пока я приводила себя в порядок, он, по моей же просьбе, рассказывал про то, что такое настоящее искусство. Рассказывал очень эмоционально. Так, что все в радиусе пяти метров от него это слышали (он говорил шепотом). И каждый посчитал своим долгом высказаться по этому поводу. Дея просили заткнуться уже на пятой минуте. Самые терпеливые доживали до пятнадцатой. Но мне было действительно интересно. Раньше я и не предполагала, что информация, выкладывающаяся три часа, может быть всего на одну тему: искусство - это взрыв. Взрыв и все. Те, кто пытался его переубедить, натыкались на такой взгляд, что мне самой страшно становилось.
Раньше я в упор не могла понять, что движет этим чудаком, моим заклятым врагом, вечным соперником, ненавистным женихом и... просто самым лучшим парнем на планете. Теперь же я это отчетливо понимаю. Им движет движение само по себе, нечто мимолетное, но прекрасное, длящееся всего какое-то мгновение, но от этого не менее ценное. И я могу сказать, что сама такая же.
Анализируя свои поступки, цели, действия, я прихожу к выводу, что мной тоже движет что-то мимолетное. Какое-то непонятное, слишком быстрое для понимания чувство. Но столь прекрасное, что я подчиняюсь ему беспрекословно, боясь что-то потерять, упустить из виду что-то новое, очень важное, вскоре забытое, но очень нужное именно сейчас, в эту секунду...
Из размышления меня вывел резкий, очень противный женский голос (вот интересно, его специально таким делают, чтобы путешественников до кондражки доводить), оповещающий о прибытии туда, где я собралась прятаться от самой себя.
«Внимание! Конечная остановка - Владимирский железнодорожный вокзал. Просьба покинуть вагоны. Повторяю...»
Ну все, приехали...
Игра богов
Этот мир представляет из себя классический мир средневекового фэнтези, населённого множеством рас и государств. И у так…
Варианты ответов: