- Доооброе уууутро – просвистело над моей головой. Я открыла глаза и чуть не вскрикнула от неожиданности. Склонившись лицом к лицу со мной, сидел маленький надоедливый призрак и широко улыбался.
Впрочем, я уже привыкла к ней. Хотя, до сих пор продолжаю твердить, что это, несомненно, самое надоедливое, злобное и неуправляемое создание, которое я только встречала в своей жизни, в то же время не могу отрицать, что она действительно очень забавная и может рассмешить в считанные секунды.
Иногда, Гресса уходила. Она не показывалась на глаза бывало даже по пол дня. Исчезала она чисто по-английски – без предупреждения и даже не попрощавшись. Не могу сказать, что это меня огорчало. Часы, проведённые вне компании сумасшедшего привидения, были настоящим праздником для меня. Я могла, наконец, пожить спокойно, безо всяких встрясок и неожиданностей. Когда мелкая возвращалась, она рассказывала, что была со своим Господином и каждый раз она возвращалась, сияя от радости. Гресса увлечённо повторяла раз за разом о том, что её Лорд её помнит, что её любимый Лорд её не оставляет и довольно часто зовёт её к себе. Она рассказывала это, даже если я не спрашивала. По правде говоря, мне не особо то и хотелось знать, чем там она занимается со своим Волдемортом. Главное – что её рядом со мной не было в это время.
Остальную же часть дня она проводила со мной, без устали таскаясь за мной на все занятия, на завтрак, обед и иногда даже ужин, в библиотеку и просто на прогулки. Надеюсь, не нужно объяснять, что все мои попытки избавиться от неё ни к чему хорошему не привели, и мне пришлось просто смириться? Иногда, впрочем, с ней было даже весело. Например, Гресса очень смешно изображала строгую профессора МакГонагал и портила Снейпу зелья, а он потом орал на гриффиндорцев, думая, что это их корявых рук дело. В такие моменты мне, обычно, приходилось плотно зажимать рот рукой, чтобы не рассмеяться, ведь если я начну хохотать, это будет как минимум странно. Никто ведь не видит, что она там вытворяет. Рядом с Грессой небезызвестный пакостник Пивз кажется нелепой случайностью, невинным ребёнком.
Кстати о проказниках и шутниках, Гресса так и невзлюбила Джорджа, не понятно почему. Именно его она презирала больше всех. Её, даже, не сильно раздражал Гарри Поттер, хотя ведь это он виноват в том, что её Господин лишился былой силы. Она совершенно не обращала внимания на моё общение с грязнокровкой Гермионой Гренджер, хотя по сути эта девушка должна была бесить её, как никто другой. Но Джордж…она ненавидела его лютой ненавистью и каждый раз пыталась подстроить ему пакость. Гресса говорила, что мне должно быть стыдно встречаться с предателем крови и каждый раз, обвиняя меня в этом, она очень расстраивалась и хмурилась. Иногда, даже, мне казалось, будто она всерьёз сожалеет и винит себя в том, что я с ним встречаюсь, но это же глуость.
Зато, Грессе понравились мои друзья Панси Паркинсон и Теодор Нотт, хоть за кого-то я могла быть спокойна. Так же она отметила, что Драко очень похож на Люциуса и, что он, как она выразилась, «такой же очаровательно - обаятельный слизняк, как и его отец».
Однажды, Гресса притащила невесть откуда взявшийся октябрьский номер Ежедневного Пророка. Там, на первой странице, были фотографии бежавших из Азкабана Пожирателей смерти. Помню, девочка ворвалась в спальню, как ураган, при этом снесла и уронила стул, стоявший возле двери. Ладно хоть я была одна в комнате в этот момент. Она швырнула газету передо мной и ткнула пальцем в нижнюю фотографию, где, если можно так сказать, красовалась Беллатриса Лестрендж.
- Посмотри! Посмотри, Беата, что они с ней сделали! – гневно верещала мелкая, размеривая шагами комнату. Она шагала из стороны в сторону, сжимая кулаки, упрямо уставившись в пол.
- Посмотри, как они изуродовали мою Беллу! Идиоты! Твари! Она была так красива! Что они с ней сделали!
Я хотела вставить, что Беллатриса в принципе-то и сейчас довольно симпатична, но не стала. Я решила не попадаться под горячую руку. Мало ли, что она может со мной сделать в таком то состоянии. Так что я просто тупо глядела на фотографию Пожирательницы смерти. На мой взгляд она действительно, была вполне привлекательна. Хотя, я не знаю, как она выглядела до своего заключения в Азкабане. Мне вдруг вспомнились те два воспоминания отца, которые я посмотрела в кабинете Дамблдора. В одном – Гресса Морель была в полном расцвете сил, она была без утайки красивой. Жестокая, злая, но красивая. Это надо признать. Во втором же, на суде, от её красоты остался лишь жалкий намёк, всё перекрыли следы побоев. А ведь она провела в Министерстве магии всего сутки с того момента, как её поймали и до суда. А Белла была в тюрьме в течении долгих лет.
- Ты же говорила, что ходишь к...к нему – наконец, я решила попытаться утихомирить её.
- Ну и? – с негодованием и раздражением спросила Гресса и плюхнулась на соседнюю кровать.
- Ну, ты должна была видеть её, не так ли? Почему для тебя это стало шоком?
- Я не видела Беллу – сухо произнесла девочка и отвернулась. Она обиженно надула губы и сложила руки на груди.
- Почему? – тут уже удивилась я.
- Ни почему! – взвизгнула девочка и провалилась сквозь кровать. Больше я её в этот день не видела. Не знаю почему, но я чувствовала себя виноватой. Весь день потом я пыталась внушить себе, что ничего не сделала, чтобы обидеть привидение, да и вообще, не должна волноваться из-за этого, но чувство вины меня не покидало. Настроение хмурилось, так же, как и погода.
Дни шли. Недели пробегали, проносились, словно часы. Рождество неумолимо приближалось. В голове день ото дня всё сильнее вздрагивала мысль, что скоро я вернусь домой, увижу папу. Хотя, на равнее с ней билась и ещё одна мысль: мне стало сложно называть Джека папой, мне стало сложно называть то место домом. Конечно, я ждала возвращения в наш тихий дом посреди буйной природы, не далеко от дома семьи Уизли, но… всё же оставалось это «но». С тех пор, как я узнала и увидела Альберта, мой мир перевернулся. Я вдруг чётко осознала, что вот он мой отец, Альберт. Не Джек Коррвей, а Альберт Бритт. Не тот двухэтажный дом с красной крышей – мой настоящий дом, дом моей семьи, а тот, который был на фотографии в газете. Та разбитая комната, где Беллатриса пытала и убила моего отца – истинная частичка моего настоящего дома. С приближением Рождества, а значит и поездки домой, чувство ничтожности и ненужности стало только обостряться. Конечно, тот факт, что я до сих пор не знала, даже имени мамы подливал масла в огонь. Ну да, я видела в Омуте памяти, что Гресса убила, похоже родственницу папы, но не это не означало, что она убила именно маму. Той волшебницей могла быть кто угодно: сестра, кузина, тётя, кто угодно. Да, кстати, мне как никому другому выпал шанс ежедневно общаться с убийцей этой женщины и я, конечно же. Могла бы спросить у неё, но я не решалась. Как это должно было выглядеть «Эй, Гресса, кого ты там прибила, что мой папка так разозлился и сдал тебя Министерству?» Так? Не знаю, может и надо было, но я не могла. Возможно. Я просто боялась услышать ответ.
Итак, вместо того чтобы задать один вопрос, один единственный вопрос привидению, которое само хотело со мной общаться, я отмахивалась от неё и каждый день пыталась скрыться от докучающего призрака.
Надо сказать, эти недели перед Рождеством измотали, как не изматывали годы учёбы в Хогвартсе вместе взятые. Всё из-за жуткого стечения обстоятельств. Во-первых и что самое сложное, я разрывалась между друзьями с Гриффиндора и друзьями со Слизерина. Ни одна моя попытка находиться одновременно в компании и тех и других не увенчалась успехом. Джордж хмурился и демонстративно обижался, что я уделяю ему мало внимания, Панси почти каждый вечер наезжала на меня, что мы опять не виделись весь день, кроме уроков. К тому же, после той ночи, когда в небе над замком появилась Чёрная метка (никто так и не выяснил, откуда она взялась и кто её вызвал), мы с Гарри стали очень дружны. Выяснилось, что он испытывает примерно то же самое, что и я. Гарри мучают кошмары, у него пропал аппетит. Гриффиндорец тосковал по друзьям, но чувствовал себя не нужным им. Ну, я не стала говорить Гарри о своём новом воображаемом друге на всякий случай. Вдруг, он бы посчитал, что я совсем с ума сошла и рассказал бы мадам Помфри, а та заперла бы меня на целую неделю в Больничном крыле, или ещё хуже в больницу Святого Мунго отправила бы.
Кроме друзей, я разрывалась между инспекционной дружиной и Отрядом Дамблдора. Не надо говорить, что это вещи взаимоисключающие, и совмещать их было крайне сложно. Не раз случалось, что приходилось прямо с дежурства бежать на собрания ОД. Поэтому я часто опаздывала, а иногда и вовсе не приходила. Гарри, Рон и Гермиона всё понимали и не обижались за это. Зато, я могла хоть немного прикрывать их. Правда, у меня начали закрадываться подозрения, что хитрец Малфой заметил, что я быстро сбегаю с некоторых дежурств. Ну не зна, посмотрим. Что будет.
И конечно же, самое ответственное и важное – экзамены. В самом сердце всей этой суеты приходилось ещё и выискивать время для подготовки к сдаче СОВ. Профессора, видимо, силясь помочь студентам, заваливали нас кипой домашних заданий, обрекая на безвылазную работу в библиотеке. Когтевранцы, как мне показалось, вообще переехали туда жить.
Ах да, моя психика. Что ж, мои опасения о том, что если я и дальше буду продолжать видеть, слышать и понимать призрака Грессы Морель, то сойду с ума, похоже, подтвердились. Провалы в памяти участились. Теперь это происходило раза три на неделе, но зато меньше по времени. К тому же, хоть я и по-прежнему не могла вспомнить, чем занималась в это время, теперь я могла ориентироваться на ощущения. По ощущениям можно было понять, ждать ли мне плохих вестей о себе или же всё хорошо. Каждый раз, открывая глаза и понимая, что закрывала я их в другом месте, я тут же начинала судорожно проверять, какое у меня настроение. Если на душе паршиво – значит жди беды, что-то натворила, пока не помнила себя, ну а если ничего не омрачает рассудок, то можно вздохнуть спокойно. К медсестре я так и не сходила больше – побоялась.
И сквозь весь хаос, весело придерживая меня за мантию, носился за мной призрак Грессы Морель, не отставая ни на шаг. Разумеется, кроме тех моментов, когда она уходила к Волдеморту. Об этом я уже говорила. Каждый раз, когда я понимала, что девочка вновь ушла и, что она вряд ли вернётся до следующего дня, я задавалась вопросом: «А что если она не вернётся?». Конечно, голову тут же заполняли радужные мечты, о том, как бы мне легко и хорошо жилось, как бы сё было спокойно и безмятежно. Я тут же представляла себе, как сижу за завтраком с Панси и Дафной и только с ними, без надоедливого призрака. Я представляла, как встречусь с Джорджем и смогу сказать ему всё, что пожелаю и сделать всё, что захочу, не опасаясь, что меня кто-то услышит кроме него. Мне было радостно мечтать, о том, что однажды ей надоест моё общество и она найдёт кого-нибудь, кто будет её хотя бы рад.
И вот однажды она не вернулась.
Мир гаремника
В этом мире любовь играет важную роль в жизни человека. Чем больше людей тебя любит, тем сильнее твоя магия, и к тому же…
Варианты ответов: