___________________
— Нет, я абсолютно ничего не понимаю, — Сириус склонил голову набок и внимательно посмотрел на лучшего друга. — Не понимаю и все. Что там твориться у твоей Эванс в голове? Просто ушла, ничего не сказав?
Джеймс с громким вздохом упал на свою кровать, лицом в подушку, и промычал в нее что-то невразумительное. Сириус счел это утвердительным ответом на вопрос.
— Хмм, понял, — снова протянул Сириус. – Либо Эванс тронулась умом, что не очень и странно, учитывая то, с кем она общается, либо ты сплоховал. Я, конечно, не ценитель мужской красоты, но могу уверит, что рядом с тобой Снейп смотрится просто жалко, — он устало вздохнул. – Значит, сболтнул лишнего, да?
Джеймс что-то раздосадовано проговорил в подушку. Сириус не понял ни слова, но по тону было понятно, что Поттер ищет себе оправдание.
— Да, да. Я же говорил — ты все испортишь, — Блэк закатил глаза. – Мне вот интересно, чем ты думал, когда начал ее упрекать!?
В этот раз Джеймс уже разозлился и прорычал нечто кроткое и оскорбительное.
— Да называй меня, как хочешь, но, по крайней мере, от меня девушки никогда не сбегали. Ну, нормальные не сбегали, — проговорил он, подумав о Марлин. Он снова принялся расхаживать по комнате, заложив руки за спину. – Как, как ты допустил это!?
Ремус Люпин, который в это время стоял у зеркала и сосредоточено повязывал на шее гриффиндорский галстук, то и дело бросал заинтересованный взгляд на друзей. Очень смешно было наблюдать, как они себя ведут: Джеймс не произносит ни слова, а Сириус, рассуждая в голос, постоянно предугадывает его ответ.
— Перестань, Бродяга, — не выдержал Ремус. – Ты ему только хуже делаешь. Видишь, как страдает?
— Ох, ты прав. Все, сдаюсь,– Сириус взглядом затравленного зверька посмотрел на Рема. – Теперь твоя очередь.
Ремус понизил голос до шепота, чтобы Джеймс не услышал:
— Что я могу посоветовать?
— Не знаю, Лунатик, придумай что-то. Ты же умный, — голос Сириус звучал несколько странно, в нем появились какие-то требовательные нотки, как у капризного ребенка. Ремус очень редко слышал, чтобы Блэк так говорил, разве, что в шутку.
Но сейчас Сириус не шутил.
— Я знаю, что вы там шушукаетесь за моей спиной, — Джеймс приподнял голову и взглянул на друзей. – Можете не шифроваться, я и так все слышу. Конспираторы с вас хреновые!
Черты лица Сириус ожесточились.
— Молчал бы ты, Сохатый. Знаешь, мне сейчас так хочется выматерить тебя хорошенько, припоминая всех со времен самого Мерлина, но я не могу так поступить. Ты мой друг и это странное ощущение…
— Совесть, — подсказал Рем.
— Совесть, – послушно повторил Сириус. – Вот, если бы не совесть, я бы это сделал!
— А у меня, кажется, есть идейка, — внезапно протянул молчавший до этого Питер. Он сидел на своей кровати, в пижаме с мишками, и наблюдал за событиями, происходящими в комнате.
— Какие у тебя могут быть идеи? — презрительно бросил Сириус, отчего Пит как-то поник и отвел взгляд.
— Хвост, не обращай на него внимания, — проговорил Джеймс и повернулся к Сириусу. – Бродяга, будь добр, заткнись.
Тот поджал губы, но не стал продолжать ругань, хоть его прямо-таки распирало от, копившихся внутри, противоречивых чувств. Стоило Сириусу умолкнуть, Питер с облегчением вздохнул и выдал на одном дыхании:
— Джеймс, тебе надо завести себе девушку.
На некоторое время воцарилась тишина.
— Питер, я что-то говорил о шахматах? Беру свои слова обратно, — глаза Сириуса, по мере того, как он говорил, становились все шире и шире. – Ты просто супер-парень. Светловолосый бог любви!
— Бродяга, ты…
— Это неплохо, — наконец выдохнул Сириус, перебивая Люпина. – Как я сам не подумал? Сохатый, тебе надо завести подружку!
— Эээ… Сириус, — Джеймс помотал головой, – мы, кажется, это уже проходили. Мне никто не нужен, кроме Эванс.
— Я тоже не улавливаю ход твоих мыслей, — произнес Люпин.
— Смотрите как все просто, — Сириус уселся в кресло.– Мы найдем тебе подружку. Только на вечер, пойдешь с ней на бал-маскарад к Слакгорну — и посмотрим, как Лили на это отреагирует. Если у тебя нет смелости, спросить у нее, мы узнаем все сами. Увидев реакцию своей малышки, ты поймешь, как она к тебе относиться. Поверь, — Блэк самодовольно усмехнулся и взглянул на друзей, — уж я-то отличу, когда девушка ревнует, а когда нет.
— И что? Потом мне бросать ее. Ну, ту, другую…
— Ага, — кивнул Блэк.
— Нет, — нахмурился Джеймс, — это как-то жестоко.
— Что, забыл себя на пятом курсе? Поттер, ты сможешь это сделать. Ты ПАРЕНЬ-КОТОРЫЙ-ДЕЛАЕТ-ЭТО! Нет, до меня тебе, конечно, далеко, — поспешно вставил Сириус, — но думаю все сложиться.
— Это как-то неправильно. Мы договаривались по-дружески идти к Слакгорну вместе с Лили, а теперь…
— Думается мне, она не сильно захочет с тобой идти. Ты затронул больную рану. Не знаю, что ты там ей сказал, но видимо очень сильно ее обидел, коль скоро она ушла, — не желал уступать Сириус.
— Наверно… — Джеймс хмыкнул. – Куда уж хуже, давай попробуем. Только, — поспешил добавить он, увидев взгляд Сириуса, – я сам выберу себе спутницу на праздник.
— Конечно, конечно, — примирительно проговорил Блэк, — тебе все равно бы не понравился мой выбор, у нас вкусы разные, — он, не поднимаясь, пнул ногой маленький шкафчик у своей кровати, отчего тот сам открылся. Оттуда Сириус достал школьный альбом.
– Лунатик, Питер, помогайте! И вам надо найти пару хотя бы на вечер — у вас всегда с этим проблемы!
— Я в этом не участвую. Сириус до полнолуния осталось совсем ничего, — мигом отреагировал Рем, — а я имею тенденцию создавать некоторые… хмм… проблемы.
Блэк терпеливо выслушал его.
— Ремус, ты слишком строг к себе. О, берегитесь, девчонки — его не приручить! — последнюю фразу Сириус произнес, подражаю волчьему рыку.
Рем помимо воли улыбнулся. Джеймс и Сириус и вовсе уже смеялись.
Сириус обычно смеялся дольше всех, но Джеймс, как правило, всегда начинал смеяться первым: в отличие от Сириуса, он всегда был открыт счастью и радости. Люпин решил, что все дело в том, что детство у них было совершенно разным. Если Джеймс всегда был счастлив благодаря материнской заботе, то вот Сириус… ну, вряд ли существовало другое слово, которое можно с таким же трудом применить к Блэку, как слово «счастье». По его внутреннему ощущению спрашивать Сириуса о счастье было также странно, как Снейпа о Любовных эликсирах, или Филча об именинном тортике.
— Да, если не пойдешь ты, мы все тоже не пойдем, так что не ломай кайф, — посмеиваясь, произнес Поттер.
— Это все глупости, — поддакнул Питер и поднял вверх большой палец.
— Нет, не глупости, — Лунатик перестал улыбаться. – Так и быть, на счет бала подумаю. В самом деле, не в день же превращения он проводиться, а с преждевременными болями справлюсь – не впервой.
— И потом, мы вчетвером почетные «слизни» Слакгорна, и не можем подвести старика и его клуб, — проговорил Джеймс, залистав альбом.
У Люпина глаза стали размерами с галеоны.
— Тогда мне надо немедленно пригласить кого-то, пока всех нормальных девушек не разобрали! – он встрепенулся, но смущенно замолчал, поймав взгляды друзей.
— А как же: «Сириус, Джеймс, внешность не главное, — чувственно произнес Блэк, складывая губы трубочкой, — девушка, прежде всего, должна быть умной и милой, с хорошими манерами…» — Сириус приложил руку тыльной стороной ладони ко лбу и…
— Сириус, что у тебя с рукой? – в один голос воскликнули Питер, Ремус и Джеймс.
— А? – Сириус, который еще не отошел от своего сценического образа с недоумением покосился на товарищей.
— С рукой что? – Люпин подошел к другу и, схватив его за руку чуть ниже локтя, сильно дернул вперед. – Дементоры тебе в бабушку, Блэк, где ты так?
Порез рассекал ладонь поперек, образовав какую-то ломаную продолговатую линию. Честно, она была словно специально вырезана на ладони, ибо выглядела пусть и устрашающе, но, в то же время, как-то странно притягательно… Люпин решил, что обязательно узнает в библиотеке, применяют ли такой термин по отношению к ранениям и если, к счастью, да, то он перестанет переживать по поводу собственного психического здоровья.
— О, — мигом присмирел Бродяга, поняв, что они имеют ввиду. — Неудачная история с острием колоды карт. Не люблю об этом вспоминать, – он попытался отшутиться, хотя видно было, что разговор не доставляет ему удовольствия.
Сириус хотел выдернуть руку из цепкой хватки Рема, но бесполезно – тот раз в десять сильнее его.
— Давай, залечу, — проговорил Рем, доставая палочку. — Я, в отличие от вас, проходил курсы колдомедицины.
— Ты что, с ума сошел? — почему-то насторожился Блэк. – Не смей этого делать, слышишь?
Ремус посмотрел на Бродягу, как на идиота.
— Рана до сих пор кровоточит!
Сириус, приняв уже третью бесполезную попытку высвободиться, разозлился.
— Это мое дело.
— Джеймс, хоть ты скажи ему! – устало произнес Люпин.
Поттер заговорил притворно-беспечным тоном:
— Ты же знаешь — если Сириус принял решение, то его бесполезно отговаривает. Решил обзавестись безобразным шрамом и пусть. Получит заражение крови, умрет в муках... Всего лишь. Он же всегда мечтал отличиться.
— Хорошо, — зло проговорил Люпин, — валяй, — он отпустил Сириуса и тот, неприлично выругавшись, вышел из комнаты, так громко хлопнув дверью на прощание, что посыпалась штукатурка.
— Пусть пойдет, остынет, — спокойно кивнул Джеймс.
— Надеюсь, по пути ему никто не попадется, — Питер был рад, что Сириус покинул комнату и теперь заулыбался.
Ремус некоторое время молчал — в очередной раз поражался безрассудности Сириуса. В воздухе до сих пор пахло каким-то вечнозеленым деревом, корицей, цитрусом — наверно, одеколоном Блэка, купленным в Венеции за сумму, куда большую, чем стоило все, что сейчас находилось в этой комнате. У Люпина в голове не укладывалось, как можно отстегнуть такие деньги за возможность пахнуть, как цитрусовое дерево.
Однако Блэк, он и есть Блэк...
— Ну все, ладно, — Ремус решительно повернулся к Джеймсу, — пока он прохлаждается, мы займемся частично его, частично Питера планом. Найдем твою «несчастную»…
***
Сириус вышел с Больничного крыла, ухмыляясь и вспоминая глупое выражение лица, которое появилось на лице Помфри, стоило ему отклонить предложение залечить рану. Помфри уговаривала его долго и настойчиво, но он отказал, попросив всего лишь перебинтовать. Может, хоть теперь не так сильно будет привлекать внимание?
Миновав винтовую лестницу, он очутился в коридоре, кто-то совсем неожиданно выбежал из-за поворота и врезался в него, чуть не сбив с ног. Ему удалось удержать равновесия, а вот второй жертве столкновения повезло меньше - она упал на холодный мраморный пол, судя по сдавленному раздраженному вскрику, который последовал секунду спустя после падения.
Он открыл глаза и перед собой увидел Марлин. Прошло не больше секунды, прежде чем он это осознал, ведь в школе больше ни у одной девушки не было столь бледной кожи. Она поспешно собирала вещи в сумку, не прерывая с ним зрительного контакта. Она сидела на полу, юбка немного задралась, глаза горели огнем — таким жарким всегда только для него одного — волосы, заплетенные в высокий хвостик, разметались по плечам.
Это выглядело так… ммм...
Сириус галантно подал ей руку и увидел, как у нее лицо от удивления вытянулось, а брови поползли вверх. Марлин, скорее рефлекторно, собралась принять его помощь, но он в последний момент убрал руку за спину, и девушка снова упала.
— Упс, рука соскользнула, — он выпрямился, скрестил руки на груди и глядел на нее с торжеством.
— Грубое животное, — Марлин уже корила себя, что поверила.
— А за других обстоятельств тебе нравилось, когда я был с тобой груб, — пропел он.
— Мне абсолютно ничего в тебе не нравиться, — отчеканивая каждое слово, произнесла Марлин.
Она, наконец, поднялась и торопливо зашагала дальше по коридору.
— Эй, подожди, — Блэк догнал ее. – Не может быть, что во мне тебе абсолютно ничего не нравиться. Ты же считаешь меня красивым, даже не смотря на то, что ненавидишь. Ну, признай, — он усмехнулся, хотя мысленно весь напрягся.
Марлин шла ровно, глядя вперед.
— Твое хваленое обаяние на меня не действует. И не надейся. Ты умом тронулся, коль скоро думаешь, что я стану просить у тебя прощение за вчерашнее. Ты тоже был сама галантность.
— Да я и не надеялся, принцесса. Тем более, я завинил перед тобой больше, — проговорил он, глядя прищуренными глазами на ее бледное личико.
— А на что ты тогда наделся? Ах да, понимаю на что, так вот — зря, — закончила она с особой интонацией. — Я больше не позволю тебе к себе прикасаться. Отныне ты для меня не существуешь.
— Себе только не ври. Лично я не помню, чтобы ты была сильно против, когда я тебя касался. А как чувственно ты выгибалась... Просто услада для глаз.
Марлин остановилась и зло посмотрела на него. Они стояли на ступеньках между третьим и вторым этажом.
— Почему ты не хочешь признать, что тоже получаешь от этого удовольствие? Я имею в виду, от того, что между нами возникает, — промурлыкал он, делая попытку обнять ее.
Марлин вырвалась и прошипела:
— Между нами ничего не возникает.
Ее глаза потемнели, выдавая ее злость и раздражение. Они стали напоминать два синих озера с пламенеющим на дне огнем и Сириус с трудом перевел дыхание. Он не мог это остановить. Рядом с Марлин он превращался в ребенка, который знает только одно слово — хочу! Единственное о чем он мог думать - как бы вновь коснуться ее нежной кожи, почувствовать вкус ее губ, вдохнуть аромат ее волос... Ему даже было плевать на все, что она сейчас говорит. Он чувствовал себя гадом из-за этого, но ничего не мог поделать.
— Конечно-конечно, мне тоже пришло в голову похожее, когда мы вчера целовались в кладовке. Меня тоже очень мило соблазняли. Признаться, я долго бегал от этого, но мне надоело, — проговорил он немного севшим голосом. — Я ни за что от тебя не откажусь. Я в тебя... вненавижен. По уши.
Она чуть склонила голову на бок и часто заморгала длинными ресницами. Он обожал, когда Марлин так делала. И готов был поспорить, что она об этом знает.
— Ммм... какой очаровательный термин, — она не смогла сдержать ухмылку — и эта ухмылка показалась ему безумно сексуальной. Марлин как всегда словно читала его мысли. — Но твое воображение занесло тебя в совершенно неуместную в данную минуту область.
— И что ты сделаешь, а? Накажешь меня? — он тоже ухмыльнулся, беря ее за руку и рывком притягивая к себе. Она еле слышно охнула, когда их тела соприкоснулись. Их физическая близость всегда была яркой и порой чуть ли не агрессивной. А особенно сейчас, когда оба были в таком настроении.
— Мне не нужны твои извинение, так же как и тебе мои. Мы можем помириться и как-то по-другому, — его горячее дыхание обжигало ее шею.
Сириус обнял ее, прижал к себе так крепко, что лишил ее любой возможности вырваться. Он был таким теплым и от него так приятно пахло... Уже привычным движением руки он распустил ее волосы и уткнулся в них лицом. Марли замерла, прислушиваясь к тому, что он делает.
Вырываться не было ни сил, ни желания...
— Только не отвергай меня больше, ладно? — он потерся своей щекой об ее, а потом нежно коснулся ее губ, слегка прикусив нижнюю.
Ее дыхание сбилось, а сердце готово было выскочить из груди. После его поцелуев у нее всегда горели губы.
— А ты... сейчас попробуй и заслужи мое прощение. Без слов, — прошептала она и еще крепче вцепилась в его плечи.
Сириус, кажется, только этого и добивался. Какой же он все-таки негодяй, раз пользуется ее уязвимостью! Когда он поцеловал ее — уже не нежно, а яростно, требовательно — ей подумалось, что она сейчас лишиться рассудка. С ее губ сорвался громкий стон удовольствия. Сириус улыбнулся, не переставая целовать ее. Его руки заскользили по ее спине, она услышала слабый шепот шелка под его пальцами, почувствовала прикосновения к ее обнаженной спине... Ее не волновало, что их кто-то может увидеть, Марли даже о Лили позабыла. Она буквально растворялась в ощущениях от ласк, которые ее дарили руки Сириуса, судорожно блуждающие по ее телу.
***
Академия наёмных убийц
В этом мире, тайные войны и заговоры приобрели особо важное значение. У каждого влиятельного человека есть свои связи с…
Варианты ответов: