Одни пропадали, другие, поднявшись на скалу не находили там никакого дома, кое-кто из них добавлял, что и деревни внизу никакой не было. Но куда чаще ушедшие просто пропадали навсегда. Или объявлялись лет через сто, что, кажется, было ещё хуже. Для них. Поскольку ни о каком рае или том свете они не рассказывали, а мели что-то о множестве миров. Что, разумеется, является полной ересью.
Люди приходили и уходили, рождались и умирали, воевали и заключали мир, а дом всё стоял себе на краю пропасти. Говорят, он стоял там ещё в те времена, когда край этот был берегом реки, и видел, как она мелела, и как дно её стало, наконец, дном пропасти. Помнил он и людей, одержимых желанием забраться в глубь горы-берега. И помнил, как они уходили, проклиная упрямую землю, не допустившую их в себя. Дом стоял тут много веков, и собирался стоять вечно.
Небольшое двухэтажное строение казалось снизу серой пичужкой, нахохлившейся на гнезде. Крыша спускалась чуть не до земли, точно крылья. Балкон усиливал сходство с гнездом, а окна поблёскивали, точно глаза любопытных птенцов.
Мир гаремника
В этом мире любовь играет важную роль в жизни человека. Чем больше людей тебя любит, тем сильнее твоя магия, и к тому же…
Варианты ответов: