When I came home my stuff was on the lawn.
I thought she was happy, but I was wrong.
The note she left it took me by suprise,
Said I’ve turned into, some other guy.
The things she said she gave up for me
She says it was a waste of her time.
Путь по Нью-Йоркским улицам был тяжел, приходилось то и дело уворачиваться, поспешно сходить с намеченного пути. А по-другому и нельзя, когда тебе на встречу несется какой-то ненормальный, теряя на пути, наверное, важные бумаги, держа между щекой и плечом сотовый и все время поглядывая на наручные часы. Современный Белый Кролик, да и только. Наверняка ведь тоже куда-то опаздывает. С этими пробками успеть куда-то просто нереально.
А, вот, наконец, и родной газон, ухоженный, с несколькими клумбами и раскидистыми фруктовыми деревьями. Мои мучения все же закончены, и я смогу отдохнуть от этих сумасшедших офисных тараканов, желающих поживится остатками моего терпения и хоть какой-то любви к работе.
Насвистывая что-то себе под нос, успешно игнорируя недовольный взгляд какой-то старушки на такое, я уже замечтался о вкусном ужине, несомненно, уже приготовленном для меня Ольгой. Беспечно протянув ладонь к дверной ручке, я только тогда заметил всей своей близорукой остроглазостью странные яркие пятна на траве под окнами и даже на деревьях. Инопланетяне все же прилетели, что бы забрать Тони? Но он ведь остался в моем доме в Вашингтоне. Для верности сняв очки и протерев их, я ещё раз осмотрел двор, но существенных изменений не наблюдалось. Подойдя к первой попавшейся красочной кляксе, я внезапно застыл, глупо уставившись на новенькие джинсы, которые только неделю назад купил себе из-за профнепригодности старых. Пока я не мог сдвинуться с места, на мою голову, красиво расправляя рукава-крылья, спланировала яркая толстовка, окончательно лишив меня возможности хоть что-то видеть. Интересное, однако, кино.
Решив собрать вещи позже, а сначала разобраться с эпицентром катаклизма, а для начала и выяснить, кем или чем он является, я уверенным шагом направился в свой собственный дом, который, похоже, решил меня выжить.
Медленно войдя в жилище, словно опасаясь, что ещё что-то чего доброго свалится мне на голову, я уже направился к лестнице, как вдруг громко хлопнула дверь на втором этаже. Спустя несколько секунд на ступеньках показалась Черненко с каким-то, с виду дорожным рюкзаком и, одарив меня усталым взглядом чуть прищуренных голубых глаз, пустилась вниз и на миг остановилась.
— Записку найдешь наверху в своей комнате. Извини уж, не имею желания с тобой разговаривать, — украинка передернула плечами и опрометью выскочила на улицу, прикрыв за собой дверь. Все становилось ещё более ненормальным, все более не похожим на идеальный вечер влюбленной пары в моем представлении.
Необъяснимое чувство, интуиция, наверное, которая никогда у меня исправно не работала, подсказала не идти вслед за девушкой, а направляться в указанное ею же место. Потирая виски, что бы заглушить головную боль и рассеять сумасшедшие мысли, я медленно зашагал на второй этаж, то и дело обминая различные предметы гардероба. Преимущественно, мои.
В комнате было не лучше, если не хуже. Шкафы все открыты, полки вытянуты, кровать разворочена, окно распахнуто настежь, впуская словно оживший ветер, который сам выбирал какую футболку шарпнуть и делал ситуацию только хуже. Мимо меня внезапно пролетела какая-то бумажка, точнее жалкий её обрывок, исписанный чьим-то размашистым почерком. Кто-то явно спешил.
Проворно поймав записочку, я начал небрежно читать, считая, что это очередное мое творчество с одного из собраний Большой Восьмерки. На них ведь так скучно. Но почерк оказался не мой, да и содержание…
Что бы слышать свой голос, уверяясь, что я ещё не окончательно обезумел, потерял рассудок, начал читать вслух:
«Дорогой Альфред.
Нет. Альфред Джонс,
Прости, конечно, что ухожу так, но мне это все, знаешь ли, осточертело. Не знаю, почему так или из-за кого, но ты превратился в жалкое паразитирующее существо, питающееся моими нервами, не желающее ничего делать, а взамен получать все земные блага. Я не кухарка и не уборщица, как ты, похоже, считаешь, и поэтому работать прислугой у тебя я не нанималась. Я жертвовала временем и качеством общения с братом и сестрой ради твоей ленивой личности, но я вижу, что это никому не нужно. Так и я не намерена продолжать. Мне надоело, Америка.
Bye, sincerely somebody others, Olga*».
Guess I don’t really know, what I was thinking.
Would’ve thought we would float, but we kept sinking.
Things were so good.
But you were in love, with some other guy.
He looked just like me, but I make you cry.
You know I don’t mean to, no
You know I don’t mean to.
I’m just an asshole sometimes.
Странное ощущение. Никогда бы не подумал, что буду впутан в такую неприятную историю, как эта. Ещё вчера все казалось таким радужным, правильным, хотя брешь в «идеальном мире» была уже четко видна. Всем, да только не мне. Воспоминания моих обидных слов в её адрес, на счет её прошлого и Олиных слез по этому поводу как-то слишком быстро исчезали с моей памяти, стираясь её радостными улыбками утром. Ещё стремительней исчезали с головы сцены крепких пощечин Черненко и бунтов, когда она уезжала к себе или к Беларуси. Знала ведь, что я туда и шагу не ступлю.
Эти наши отношения, похоже, ещё с самого начала были пропащими. Ей после всего нужен был кто-то надежный, преданный, ответственный, способный сдержать себя. И все это черты характера прямо противоположные моим. И нечего разводить нюни и распространятся об этом с таким философским пафосом, который и любит-то в таких случаях лишь Бонфуа. Эта украинка была чем-то светлым в моем прогнившем мире, а я сам выжил её отсюда, оттолкнула, причем весьма болезненно, от себя.
Бросаю бумажку, к которой у меня внезапно возникло какое-то отвращение, подхожу к все ещё распахнутому окну. Не для чего, правда. Может, что бы уверится, что вещи не улетели вслед за птицами, а, может, что бы освежить пылающее от гнева и обиды лицо. Но не помогло. Взгляд сам, заметив что-то определенно мне необходимое, сфокусировался на тротуаре сразу возле калитки из дома. К ней подъехал черный автомобиль и из него, кто бы мог подумать, совершенно глупо улыбаясь, как умеет только он, выходит мой ненаглядный братец. По моим меркам, это совершенно неинтересный экземпляр мужского пола подвида – хилые, к тому же, на самом деле, совершенно не похожий на меня, красавца и героя. Но он безо всяких препятствий целует мою девушку, правда, уже бывшую, на что она отвечает, обхватив руками его шею. Затем он забирает Олины вещи и кладет их в багажник. Украина, позволив ему все это сделать, оборачивается к дому и как-то рассеяно смотрит. Наверняка меня заметила. Но Черненко тут, же приходит в себя и, пожав плечами, небрежно махнула мне, садясь возле Мэтта на передние сидение. Замечательно. Я, конечно, понимаю, от меня она много натерпелась, да и с Канадой её много чего связывает, но что бы так… Похоже, я в очередной раз проиграл и падает мое геройское самолюбие все ниже.
Универ Экстрасенсов
В этом мире существуют духи и потусторонние силы, каждые из которых тревожат умы обычных людей. Они пугают, запутывают…
Варианты ответов: