Я и Маклаггеном стояла перед дверью Гриффиндора.
-Кормак, ты уверен, что она меня пропустит? - спросила я его.
- Уверен, успокойся. Все будет нормально,- он это сказал и взял меня за руку.
Дама на картине вопросительно на нас посмотрела.
- Добрый вечер, Дама. Доброта и ум- оружие волшебника. – сказал он.
Она кивнула и портрет отодвинулся.
Мы вошли в гостиную. Их гостиная совсем не была похожа с нашей. Светлая и просторная, уютная и большая комната. Она была в цветах Гриффиндора, на стенах висели флаги и картины. Камин освещал всю комнату. От него веяло благородность и гордостью.
Он взял меня за руку и повел за собой. Мы поднялись по лестнице в направлении комнат мальчиков. Как ни странно, но мы не встретили ни одного ученика. Оно и понятно, все еще были в Большем Зале за ужином. Мы дошли к их комнате. Он открыл дверь, и мы вошли.
Он жил с Оливером и Дином. Сегодня комната была в нашем распоряжении, так как парни оставались у девушек на выходных. Дин у Эммы, а Оливер.. у него было много вариантов.
Комната была светлой и большой. Убрано и просторно.
- Нравится? - спросил Кормак и скинул ветровку.
- Да, довольно мило.
Он подошел ко мне и поцеловал меня в макушку. Я обняла его.
- Ты как? Все хорошо? - спросил он меня.
- Да, давай не будем сегодня об этом говорить. Это вечер наш.
Он кивнул.
Я заулыбалась. Этот вечер будет веселым. Я провела по его плечам рукой, потом опустилась на грудь. Он замер и с интересом смотрел на меня. Я же опустила руку ему на живот, ощущаю каждый кубик. Я не спешила его целовать. Я знала, как это его раздражает. В его глазах запылала страсть.
В следующие мгновение он впился мне в губы.
Почти рыча, почти лихорадочно.Он ворвался в мой рот, не сдерживаясь. Окунаясь. С головой-по самую шею-по самое не хочу-по прогнившую насквозь душу. Мой глухой стон вломился к нему в сознание. Я приподнялась ещё выше, подаваясь к нему, и Кормак обхватил лицо мое ладонями — сильно, жёстко, вминаясь в горячий, раскалённый, прерывисто дышащий прямо в его сердце рот, наполняющий отчаянной, долгожданной дрожью по всему телу.
Я и сама дрожала.
Умирала, или уже умерла.
Только что — окончательно и бесповоротно, и продолжала, так сильно, ярко, безумно умирать. Был лишь его язык у меня во рту. Врывающийся, проникающий, ненормальный, твёрдый, Мерлин, я так хотела его, так давно хотела. Слышать, чувствовать, прижимать к себе, я поняла, вспомнила, почему так тосковала по его этим-просто-убийственным губам. По ним нельзя было не тосковать, изнывая каждую ночь, каждую свободную минуту.
Они въедались в рот, будто желая выпить все соки, всю жизнь, забрать себе душу, как трофей, как чёртову медальку на грудь, но мне было всё
равно, потому что сейчас, прямо сейчас это был он. Со мной. Пусть забирает всё — до самой капли, оставив лишь воспоминания об этом.
Его руки выпускают мое лицо, скользят вниз, не разрывая контакта с кожей. Боясь, что она может исчезнуть, если отпустить хоть на одно мгновение. От этого скольжения я выгибается, пытаясь тереться шеей о его дразнящие ладони. Ощущать. Плотнее, больше, но я уже немного ниже. А затем — жёсткие пальцы, горячие и сжимающиеся на мои плечах
А затем потянула его на себя, вынудив его руки соскользнуть вниз, к мое талии. Туда, где уже слегка задралась рубашка, позволив подушечкам пальцев обжечь хозяйку.
А стоит прижаться еще ближе, чувствуя его пылающую кожу своей грудью, как низкий и хриплый стон отдаётся на языке, и я выстанываю что-то, когда чувствует: зубы Кормака прихватывают мою нижнюю губу, оттягивая, обхватывая, всасывая. Господи, он сейчас действительно меня убьет. Пусть. Пусть…
Дико.
Это было дико и разрывало на {censored} куски. Он знал — он был уверен, что никогда и никого ещё не целовал так, как меня сейчас.
Игра богов
Этот мир представляет из себя классический мир средневекового фэнтези, населённого множеством рас и государств. И у так…
Варианты ответов: