Тишина ужасно угнетает, когда сидишь в темной комнате, освещенной лишь догорающими щепками в камине, и перебираешь в голове воспоминания. Самое свежее – безобразное тело с проломленным черепом, лежащее у моих ног.
Меня снова передернуло. И как это существо могло казаться мне таким милым молодым человеком? Вспомнив эпизод на балконе, меня едва не стошнило – я чуть не поцеловалась с…этим! Как же так?
Впрочем, чего я ожидала? Впустила неизвестного человека, такого очаровательного. Да, где-то в глубине души я понимала, что с ним что-то не так. Передо мной сидело живое воплощение моего идеала. В одном только он ошибся – это мой детский идеал. Сейчас его просто нет, но даже если бы и был, то волосы у него были бы явно темные.
Я нагнулась за стоящей у кресла бутылкой вина и дрожащими руками налила себе еще бокал. Последний. Бутылка пуста.
Я вообще никогда не напивалась. Но сегодня как-то само собой так вышло. Вроде как это и не я вовсе. «Такая маленькая, а уже столько пьет»,- раздался в голове девичий голос. Я отмахнулась от него и пригубила вино. Последнее время этот голос доставляет столько неудобств. Попрекает меня, когда я делаю что-нибудь не так, или задает вопросы, от которых я старательно отгораживаюсь. Такое ощущение, что он издевается.
В попытке заглушить навязчивый голос, я стала лениво бродить по обрывкам прошедших дней. На удивление ясно складывалась одна мысль за другой, алкоголь будто сплетал разрозненные кусочки в единую цепочку событий.
Когда я стала понимать, что Уиллис не тот, кем пытается казаться? Когда он указал мне на Себастьяна. Ночью, пока мы сидели в библиотеке. Он рассказал мне о щенках, о том, как он нашел их, и о перьях. Его история была идеально продумана, видно, что инкуб долго ее сочинял, сверял и сопоставлял вплоть до мелочей, но все равно прокололся. Я строжайше запретила Себастьяну что-либо делать с ними, и вот это маленькое обстоятельство рушило весь его гениальный в своей простоте рассказ. Дворецкий не мог ослушаться моего приказа.
Я сделала еще один маленький глоток вина.
Образ Уиллиса плавно перетек в портрет Уилла. Даже имена похожи. Видимо, полудемон решил собрать по крупице мои теплые воспоминания в единое целое. У него это превосходно получилось, я почти поверила. Надо отдать ему должное, он был мастером дела, да вот только Себастьян и тут не дал мне ошибиться. Странно, что живых защищают мертвые.
«А разве не так было всегда?»
«Замолкни». Как же меня выводит из себя эти диалоги. Чувствую себя умалишенной. Когда же появился голос? По-моему, когда я заболела. Точно, тогда, в беспамятстве, я услышала, как он меня позвал. Приятный женский голос, я сначала подумала, что это была моя мама. Врачи же говорят, что лежа без сознания, ты можешь слышать тех, кто уже не принадлежит этому миру. Я думала, мама зовет меня к себе, и я даже хотела к ней, тянулась всей душой, но рано было еще уходить.
Бред какой-то.
Я сделала еще глоток вина. Когда Ланчер держал мое сознание в тумане, я тоже слышала призывы. Только они оставались неясными, полные смутной тревоги. Почему-то я сомневаюсь, что это попытки мертвых докричаться до меня. Скорее всего, более логичным объяснением будет мое медленное и неотвратимое схождение с ума. Но об этом варианте лучше не думать – он расстраивает.
Вообще, я не совсем честна с собой. Нужно понимать, что этот голос может быть вовсе и не голосом – просто посторонними мыслями. Любой образ мы либо видим картинкой, либо проговариваем про себя, но никак не наблюдаем написанным на листке. То есть, в голове – нет. Мы либо слышим его, либо воображаем. Любое слово разум озвучивает, поэтому я могу успокаивать себя мыслью о том, что этот голос – вовсе не голос, а проекция моего же подсознания.
- Все равно бред,- твердо сказала я себе и даже посмеялась. Орион, мирно спавший у камина, удивленно посмотрел на меня. Да, почему-то разговаривать сама с собой при собаке стыдно.
«Ты лишь ищешь оправдания».
Ну вот, снова. Я в курсе, что ищу оправдания. Это естественно. Каждому хочется себя оправдать, особенно когда он понимает, что вел себя глупо.
Глупо вел себя. Я очень глупо себя вела.
Откинувшись в кресле, я закрыла глаза и снова проиграла тот момент в голове: вот я машу Уиллу, вот он представляет мне девушку, произнося при этом с таким виноватым видом: «Это моя невеста». Невеста…
Горькая ухмылка искривила мои губы, и я допила вино. Да, вот я и потеряла тот последний обрывок надежды на будущее. Как и все, что я хранила глубоко в себе, исчезало. Вроде я хоронила память в надежде больше никогда ее не будоражить, но сейчас стало больно. Должна бы радоваться, но нет. Какое я непонятное существо.
«Ты ведь надеялась, что все будет, как в детстве?»
Не будет так, как в детстве. Алкоголь притуплял боль в сердце, но оживлял эти голоса из прошлого, которые я старательно держала в тени. Маленькие дети, разве мы могли давать друг другу серьезные обещания?
Игра богов
Этот мир представляет из себя классический мир средневекового фэнтези, населённого множеством рас и государств. И у так…
Варианты ответов: