Шесть лет, семь месяцев, четыре дня
В комнате находилась тишина. Та самая, которая обыкновенно давит своим присутствием и толкает на бесконечные, но одновременно бессмысленные рассуждения. Порой нет ничего страшнее уединения с тишиной, ведь это значит остаться наедине со своими мыслями, страхами, с самим собой. А вы уверены, что способны выдержать подобное безумие?..
На столе лежала небольшая элегантная шляпка нежно-бирюзового цвета. Как бы она подошла к её легким чертам, к её простому, но такому изящному платью!.. Наверное, из всех его произведений это – самое искусное и, бесспорно, самое любимое.
Пальцы в который раз аккуратно счистили отчаянно въевшуюся пыль. Он опять прожигал эту шляпку прямым, ничего не скрывающим взглядом, в котором ещё тлели угольки надежды. Надежды на её возвращение, на то, что она всё-таки не забыла его. «Она», да, именно. Он никогда не называл её по имени с того самого Бравого дня, даже в своих мыслях не позволял себе подобной смелости.
Она покинула Страну Чудес, забрав с собой все чудеса в тот мир. Она обещала вернуться, и он ждал. Ждал терпеливо, трепетно, отчаянно. Бросая поминутные взгляды на часы и календарь, что по прошествии времени становились всё тяжелее. И каждый его день превратился в ожидание чуда. Каждый день он, завершив свою обыкновенную работу, что просто помогала убивать эти несносно длинные часы, доставал ту самую шляпку, которая предназначалась для неё. Своими чуткими пальцами счищал едва заметные пылинки, подправлял нитки и вновь заботливо переклеивал розочку. Каждый день, чтобы в торжественный момент вручения всё было идеально.
Ждать, необходимо просто ждать… И он так и делал. Постоянно находился в томительном, изнуряющем, напряжённом состоянии бесплодного ожидания, что не имело никакого твёрдого фундамента, за исключением хлипкой, но такой привычной для него веры. И каждые сутки были лишь пародией на предыдущие и последующие дни, лишь очередным метром связующего моста между Бравым днём и её возвращением.
Но прошло уже шесть лет, семь месяцев и четыре дня, а другого берега не было видно, и одинокая шляпка продолжала пылиться в тёмном ящике, ежедневно переживая одну и ту же священную церемонию.
А сегодня что-то изменилось. Шляпник взглянул на календарь, и впервые за несколько лет в нём промелькнуло маленькое, едва уловимое сомнение. Он всегда остерегался этой мысли, ходил рядом с пропастью и не решался смотреть вниз, на столь пугающее возможное. Она ведь может не вернуться, никогда… Никогда. Страшное, необъятное слово, достойное такого безумца, как он.
А затем внезапно пришло осознание усталости. Он просто устал ждать, надеется на чудо, постоянно забывая про сегодняшний день. Но может ли существовать сегодня без неё? Странно, ведь раньше оно существовало, это «сегодня». Но потом она пришла и забрала его, оставив лишь бесконечное ожидание. Жестокая и бессердечная.
И тут усталость заменило раздражение, перерастающее в тошную, отчаянную злость. Он ждёт, ни на минуту не упуская её образ из своего сумасшедшего сознания. А она? Она могла элементарно забыть его, приняв за сон, самый безумный сон в своей жизни.
С бледного лица вдруг сошла привычная улыбка, костяшки пальцев побелели от напряжения и подступающего разочарования. Неужели просто забыла?..
Внезапно часы пробили пять, разбив тишину на большие куски, и дверь торжественно отворилась:
- Шляпник! Время пить чай! – чашка обыкновенно полетела в стену, но реакции не последовало. Мартовский заяц недоумённо застыл на пороге, подобно неудачной восковой статуе.
- Шляпник? – маленькая Соня невероятно шустро воткнула свою иголку в ногу Зайцу, а затем обеспокоенно подбежала к столу. – Что с тобой? Ты заболел?
- Ему просто нужен чай! – эта чашка полетела прямо в голову Шляпнику, однако тот вовремя, но как-то нехотя увернулся.
- Нет. Со мной всё в порядке. Я не буду чай. Спасибо, друзья, - с этими отстранёнными словами он положил шляпку в ящик и осторожно задвинул его. На устах читалось свежее, едва ощутимое дыхание разочарования.
- Что-о-о? – чашка выскочила из его рук и разбилась вдребезги, наполняя комнату звенящим стоном. Заяц до невозможности округлил свои безумные глаза и впился ими в Шляпника.
- Ты уверен, что с тобой всё в порядке? Ты ни разу в жизни не пропускал нашего чаепития! – мышка вскочила на стол и пристально вгляделась в Шляпника. Он был всё таким же: высокий – ну, быть может, для неё, - белое лицо; спутанные кудрявые волосы, нелепо торчащие в разные стороны; большие зелёные глаза сейчас казались какими-то неуместно пустыми в сочетании с выражением лёгкой, отчасти нелепой, но благодарной улыбки фиолетового рта.
- Ни разу в жизни с того дня, как появилась… - его губы вдруг застыли в нерешительности перед её именем, что уже давно пугало его своим сладким благозвучием. Глаза вновь наполнились яркими воспоминаниями, что заставило его сильнее надавить на стол костяшками пальцев. Да, верно. До её появления он позволял себе послабления, так пусть же всё будет как прежде.
- …Алиса? – ему хотелось остановить её, но было уже поздно. Да и что это изменит? Соня взирала на него со стола своими глазами, дышавшими каким-то особенным щемящим чувством понимания. И от этого становилось неловко внутри. – Не расстраивайся, она обязательно вернётся…
- Нет! – ядовитая категоричность, смешанная с тонким оттенком злости, блеснула в его ярко-зелёных глазах. В этом резком и быстром «нет» вдруг выскочила капля его внутренней кислоты, от которой давно больно щипало на сердце.. Сердце? Неужели оно есть у безумцев?
- Что за сборище? – в воздухе начала вырисовываться улыбка, а затем появилась и вся голова. Чешир, как обычно, был в хорошем расположении духа.
- Шляпник хочет пропустить чаепитие! – воскликнул Мартовский Заяц, выдёргивая у себя из ноги иголку.
- О, Шляпник! Это безумство безумнее самого безумного безумства на свете, даже для такого безумного безумца, как ты. Не находишь? - голова Чешира перевернулась в воздухе, и он застыл взглядом на Шляпнике.
- Тебе-то что за забота, подлый мурк-пахло-рыбный? - Тэррант с раздражением обернулся на уже исчезнувшую голову.
- Да мне, собственно, никакой. Но если ты вдруг в процессе своей депрессии захочешь оставить мне твою чудную шляпу, я не обижусь, - кот невинно уставился на свои когти, будто ляпнул это совсем невзначай.
- Я лучше станцую «Жигу-Дрыгу» на твоём хвосте, - Шляпник улыбнулся с малым оттенком коварного безумия, затем встал и неожиданно вынул из-под стола небольшой чемоданчик. – А сейчас, друзья, прошу меня простить, но мне необходимо освежиться.
- Ты уезжаешь? – обеспокоилась Соня.
- Нет. Я ухожу в отпуск от чаепития и прочих присущих «старому мне» безумств, - он, казалось, на секунду заколебался около ящика, а затем всё же быстро открыл его и уложил шляпку в свой маленький чемодан. Причем с такой резкостью, что никто и не успел толком осознать произошедшее.
- Что? – Заяц вновь швырнул чашку на пол, глаз его нервно задёргался.
- Прощайте, друзья! Самого безумного вам чаепития! – дверь эффектно захлопнулась, оставляя комнату в абсолютнейшем недоумении.
Он знал, что оставил их полном непонимании. Хотя нет, Соня знала причину этой резкой смены его настроения. Он вдруг понял, что не может оставить всё так, как есть. Просто не может, потому что, казалось, всё на свете сейчас напоминало про неё. Про ту, имя которой вызывало у него приступ выброса всей эмоциональной палитры. Безумие!
Он сосредоточенно шёл по запутанным коридорам дворца, не поднимая взгляда от пола и от своих мыслей. В его действиях читался устойчивый автоматизм.
«Она не вернётся. Как можно было столько ждать! Шесть лет, семь месяцев, четыре дня. Можно ли вообще предположить, что она посмеет желать своего возвращения, встречи с каким-то безумным шляпником?!» - белокурые завивающиеся волосы, глубокие карие глаза, лёгкое голубое платье и хрупкие белоснежные ручки, держащие Вострый меч, - этот облик шёл по пятам, не давая спокойно вздохнуть, сделать и шаг в сторону. Тяжёлое, тяжёлое осознание безнадёжности ложилось на его плечи. Он чувствовал, как длинная лента его надежды кончается и, извиваясь, выскальзывает из рук. Он ушёл от Безумного чаепития, но он не сможет уйти от... Неё. И чем она столь поразила его сумасшедшее воображение?
«Открою тебе секрет: безумцы всех умней», - казалось, что чем дальше он пытается от неё уйти, тем отчётливее становятся преследующие миражи, тем звонче её голос, безумнее мысли. Да, он действительно скучает и ждёт до сих пор, хоть всякий на его месте уже забросил бы эту пустую затею.
Нет, он должен оставить эти мысли, надежды и зажить так, как жил до её появления. Ему просто необходимо вернуть своё «сегодня», убив это вечное ожидание.
- Шляпник?.. – уже походит на паранойю. Он даже не остановился, хотя голос и оцарапал его своей неистовой правдоподобностью. – Шляпник!
Внезапно он врезался во что-то, вернее, в кого-то, нелепо, но достаточно сильно стукнувшись лбом. Белокурые волосы, белоснежные руки… Нет, это уже просто смешно!
- Что? – он поднимает раздражённый взгляд и вдруг чувствует, как немеет всё его тело под весом окативших чувств.
- Шляпник! – глубокие карие глаза с оттенком яркого удивления окинули его взглядом, на лице промелькнула лёгкая улыбка.
- Простите, - пытаясь придать холодность голосу, говорит он, а в голове крутится пробивающая до костей мысль: мираж. Нет, он просто не может поверить в её реальность. Но голос, глаза, руки... Не мог же он стукнуться с привидением, в конце концов! Но даже эта мысль кажется ему куда правдоподобнее.
- Шляпник! Эй, очнись! - девушка щелкнула пальцами перед его лицом, и он ощутил тепло от этого движения. - Да что с тобой?!
- Ты... - губы в нерешительности застыли, ярко-зеленые глаза столкнулись с глубокими карими, и внутри что-то словно перевернулось. Мысль ее присутствия стала постепенно располагаться в его голове, однако пока еще была не доступна для полного осознания. - Шесть... - эта цифра была сказана словно не ей, а самому себе.
- "Шесть"? - ее брови так легко, совсем по-детски непонимающе нахмурились.
- Шесть лет, семь месяцев...
- Четыре дня? - он попытался удержать тот огонек в глазах, что екнул где-то внутри. Фиолетовые губы растянулись в мягкой, но все еще неуверенной улыбке. Выходит, она реальна. Выходит, она тоже ждала...
- А... Алиса? - имя с непривычки неловко выскользнуло и, осторожно балансируя, промчалось по коридору. На бледном лице девушки расцвела мягкая улыбка, осветив ее неправильные, но такие привычные для него черты. Да, ее звали Алиса, и теперь было не страшно произносить это имя.
Она подошла к нему и обняла. Нежно, робко, но искренне она растопила его томительное ожидание, вернула "сегодня", расколола ту тоненькую корку льда, что наросла на сердце. Тепло, запах, руки... Нет, это не мираж, и он не помешался. Это Алиса. Та самая Алиса, которую он ждал, которая ждала его:
- Я скучала. Прости, - все остальные слова - лишние. Он обязательно расскажет, как долго ждал, как скучал, он подарит ей ту самую шляпу, но это все потом. Сейчас он лишь сильнее прижмет ее к себе и будет повторять ее имя:
- Алиса, Алиса... - как самое любимое заклинание, как самое заветное желание. Да, теперь его счастье не мираж. И у него ведь есть такое красивое имя - Алиса...
Универ Экстрасенсов
В этом мире существуют духи и потусторонние силы, каждые из которых тревожат умы обычных людей. Они пугают, запутывают…
Варианты ответов: