Многие люди нынешнего общества называют себя особенными. Каждый пятый называет себя "я не такой как все". Каждый третий думает, что он очень индивидуален, и подобного ему просто не существует. Боже мой, да что, черт возьми, Вы знаете о том, как быть "не таким как все"? Может Вы и выглядите не как основная масса, но это ещё не означает, что вы особенные. Неформалы, субкультуры – все это брехня. Это способ выделиться, но не способ стать действительно особенным. Вы совершенно ничего не знаете об «особенности». Ничего.
Обычно люди, которые действительно выделяются из серой массы, не говорят об этом напрямую. Они молчат. Не хвастаются. Они словно отрезаны от мира и общения. Они наоборот, хотят быть обычными. Быть не таким как всех, их убивает.
Не хочу приписывать себя к типу "особенных" людей. Я, скорее… странный человек. А Вы бы назвали девушку странной, если бы она разговаривала сама с собой, и ни с кем тесно из людей вообще не разговаривала? Конечно, я не сомневаюсь даже.
"Боже, снова ты удручаешь себя. Хватит себя мучить! Мне больно видеть тебя в таком состоянии!".
– Черт, заткнись! Это все из-за тебя! Это из-за тебя я такая!
Мама, прошедшая мимо моей комнаты, нервно вздрогнула, но ничего не сказав, ушла.
Вот видите. Даже собственная мать меня боится.
"Не обращай внимания! Она ничего не знает".
Это началось очень давно. Не помню даже с какого возраста. Но точно знаю, что когда я еле-еле могла говорить, в моей голове уже отчетливо раздавался мальчишеский голос.
"Да-а-а, помню, как ты плакала! Я тебя успокаивал, и весьма эффективно".
Я даже не знаю кто он такой. Или что он такое. Я даже не знаю, как его зовут. Для нас он просто Он.
"Ну что поделать, детка. Не помню я своего имени. Но зато я знаю один очевидный факт - я всегда нахожусь рядом с тобой и меня никто не видит".
Это да. Постоянно я ощущаю холодок вокруг себя, и чувствую его движение в воздухе. Он всегда со мной. Просто не может исчезнуть, уйти. Он всегда парит надо мной или возле меня.
Защищая.
Оберегая.
И отпугивая людей.
«Ну не обижайся на меня, Элен! Я же во благо! Все люди лицемерные существа».
А ведь он прав – все люди лицемерны. Все делают все ради какой-либо выгоды. Я в этом убеждалась, и не раз.
Неприятный писк оповещает, что пришло новое сообщение. Направляю взгляд на монитор ноутбука и действительно вижу новое сообщение.
Лиз. 17:34.
Эл, привет! Не подскажешь, что задали по биологии?)))
И снова то же самое. Только на этом и ограничивается взаимоотношения с моими одноклассниками. «Привет. Какая домашка. К какому уроку идти». Бла-бла-бла.
Глубоко вздохнув, пишу ответ.
Элен. 17:35.
Привет! Параграф 26.
Ответ приходит незамедлительно.
Лиз. 17:35.
Спасибо)))
Вот и все. Как «содержательно» и «интересно».
«Хочешь, я ей завтра в школе устрою «сладкую» жизнь?».
– Нет, не хочу, а теперь, пожалуйста, оставь меня ненадолго одну.
Слышу в своей голове тяжелый вздох, прохлада вокруг меня отступает. Спасибо.
Под умиротворяющие песни Birdy, звучащих из слабых динамиков ноутбука, я доделываю оставшиеся уроки, и как только ручка падает на стол, слышу мамин голос:
– Милая, спускайся ужинать!
Никакая я тебе не милая, мам. Скорее всего, ты называешь меня про себя «исчадьем ада».
Спускаюсь по лестнице, захожу в светлую и столь уютную кухню. Отец уже ел приготовленное мамой овощное рагу, смотря по телевизору очередной вечерний выпуск новостей, в котором опять будут нести тот же бред, что и в утреннем и дневном выпуске. Мама тоже уже приступила к трапезе.
Сажусь за стол, стараясь не смотреть на родителей. Беру в руку ложку, ем это чертово рагу, приготовленное заботливыми мамиными руками. Вкусно.
– Дорогая, – начинает мама, как ко мне возвращается холод от его присутствия. Резко вздрагиваю, да так, что вижу, как мама нервно сглотнула. Черт, неужели это было настолько неожиданно?
«Они что-то задумали…».
Ну, зачем ты это сказал? Теперь мне вдвойне страшно. Аж колени трясутся.
– Да, мам? – выдавливаю из себя, стараясь скрыть хрипоту, внезапно подкатившую к горлу.
– Мы с папой, – родители переглядываются решительными взглядами, – хотели поговорить о том, что с тобой происходит.
Дрожь перетекает в руки, пальцы еле-еле удерживают ложку. До ушей доноситься её звяканье о тарелку.
– А что со мной происходит? Со мной все в порядке.
«Боже-е-е, Элен, кого ты обманываешь?».
А действительно, кого? Себя? Родителей? Или нас обоих?
Свою ноту вставляет отец, наконец-таки соизволивший оторваться от рагу.
– Элен, мы замечаем твое странное поведение уже не первый год. Все эти разговоры, которые ты ведешь сама с собой, обвиняешь, кричишь на кого-то. Раньше мы думали, что это детское, со временем пройдет, мол, воображаемый друг. Но теперь, когда ты учишься в старшей школе, пора прекращать эти детские выдумки!
От возмущения встаю со стула, со всей силы ударяю кулаками о стол, да так, что подпрыгнули все столовые приборы. Сама того не замечая, возражаю на повышенных тонах:
– Что за чушь вы несете? Нет у меня никаких воображаемых друзей! Всем подросткам нужно иногда рассуждать вслух – в этом нет ничего такого!
– Но не все же подростки обвиняют некого его во всех своих бедах!
Тут же замираю, вытаращенными глазами смотря прямо в разгневанное лицо матери.
«Черт, детка, кажись, мы спалились».
И без тебя знаю, идиот.
Мама, отдышавшись, снова села за стол, и уже спокойней заговорила:
– В общем, так, с завтрашнего вечера ты будешь ходить на курсы терапии к доктору Уильсону. И без пререканий. Если я сказала надо, значит пойдешь. Поняла?
Стискиваю зубы, кулаки сжимаются аж до побеления костяшек, ещё чуть-чуть, и я сорвусь.
– Я тебя спросила, ты меня поняла?!
Ощущаю каждой частичкой тела, как холод распространяется по всей кухне, доносится даже шипение ещё секунду назад работающего телевизора. Мигают лампочки на люстре.
– Да, я тебя поняла. Мама.
Так и не доев рагу, ухожу к себе, из-за угла заметив весьма испуганный взгляд родителей.
«Да-а-а, Эл, у нас крупные неприятности».
Да. Крупнее некуда.
Игра богов
Этот мир представляет из себя классический мир средневекового фэнтези, населённого множеством рас и государств. И у так…
Варианты ответов: