Гермиона стояла посреди развороченной лаборатории и не знала, с чего начать. Она вообще пребывала в довольно странном состоянии, очень близком к прострации, словно за предшествующий час девушка потратила все силы. В голове была звенящая пустота, взгляд скользил от останков рабочего стола к раскуроченному шкафу с ингредиентами, которые в художественном беспорядке, стремящемся к хаосу, были рассыпаны по полу помещения. Она долго смотрела на подсохшие разводы крови у дальней от двери стены, как раз в том месте, где была голова Джорджа…
Час назад, едва дослушав невнятный лепет Анны, продавца «Волшебных Вредилок», Рональд схватил Гермиону за руку и аппарировал в их с братом магазин. Ворвался в прежде образцово опрятный кабинет, где теперь царил совершенейший бардак. Исписанные и чистые пергаменты устилали пол, всюду валялись перья, возле стола на боку лежала опрокинутая чернильница, вокруг которой блестело темное пятно…
Дверь в лабораторию нелепо висела на одной петле, вторая была вырвана «с мясом» из каменной кладки. Там, на холодном полу лаборатории, у стены, против двери, на спине лежал его брат, вокруг головы которого растекалась лужица почти черной крови… И лицо Джорджа оцарапанное осколками стеклянных колб и реторт, испачканное пылью и копотью было мертвенно бледным. Одежда, прожженная в нескольких местах, не скрывала изъеденную зельем кожу…
Наверное, Гермиона все-таки упала бы в обморок, если бы не боль в словно тисками сжатом запястье, так сильно Рональд сжимал свою руку на нем. Но, как часто с нею бывало в экстренных ситуациях, вдруг словно что-то щелкнуло в голове, и на смену откровенному ужасу пришла холодная ясность. И девушка осторожно, но настойчиво освободила из стального захвата бывшего мужа свою руку, твердо прошла по листам пергамента, осколкам реторт, рассыпанным ингредиентам, аккуратно перешагивая через уже почти подсохшие пятна расплескавшегося зелья, опустилась рядом с Джорджем на колени, скорее рефлекторно, нежели осознано стала водить палочкой над телом друга. И смогла, наконец, вдохнуть, лишь поняв — жив.
— Рон, срочно в Мунго! — Наверное, будь в её голосе чуть меньше командных ноток, бывший муж даже не шелохнулся бы, продолжая стоять в кабинете и непонимающе пялиться на своего брата.
Но стали в произнесенных словах было достаточно для того, чтобы Рон не посмел ослушаться. Так тоже часто бывало раньше: Рыжик застынет каменным изваянием и, кажется, его уже ничто не сможет сдвинуть с места, и можно сколько угодно кричать, теребить его — он не услышит. Только такой, не терпящий возражений, повелительный тон мог заставить молодого человека действовать.
В те бесконечно долгие десять минут, что отсутствовал Рональд, ведьма пыталась оказать другу хотя бы какую-то помощь, в силу своих знаний и возможностей. И движения её были на удивление спокойны и уверены, а в голове казалось полностью отсутствовали все мысли, словно она превратилась в бездушную машину… Да так, впрочем, и было.
Однажды, она не помнила точно кто, кажется, тот же Рон, ей сказал: «Знаешь, иногда я тебя боюсь, настолько ты спокойна становишься в ситуациях, когда пасуют даже мужчины, когда от безысходности и страха становится чертовски сложно совершать какие бы то ни было действия, даже самые необходимые… Как тебе это удается?» Она не знала, просто в такие моменты, словно кто-то запирал на замок все чувства, оставляя только чистый рассудок, не затуманенный эмоциями, способный быстро и продуктивно работать и управлять другими людьми, менее стойкими, возможно даже, менее сильными…
Мир гаремника
В этом мире любовь играет важную роль в жизни человека. Чем больше людей тебя любит, тем сильнее твоя магия, и к тому же…
Варианты ответов: