Гермиона сидела на облюбованном ещё с третьего курса месте возле Черного Озера. Сидела и вспоминала Школу: вон там, у старой сосны, Виктор Крам пригласил её на Святочный Бал; а у той беседки она впервые поцеловалась с Рональдом; на той вон опушке они с ребятами не раз играли в снежки. С места, где она сидела, прекрасно было видно и Гремучую Иву, и домик Хагрида, и сам замок…
Как она не любила здесь бывать. Теплые, светлые воспоминания о школьных днях, почти затмевали собой другие — болезненные, страшные — воспоминания о последней битве. Почти… Но не до конца, и поэтому ведьма приходила в Хогвартс исключительно редко.
Отправляясь по магазинам оформлять заказы на отделочные материалы, она никак не думала, что окажется здесь, а вот сейчас сидела под сенью старого дерева, смотрела на водную гладь, предавалась воспоминаниям, и впервые со времен Победы не боялась, что в её памяти оживут события трехгодичной давности.
Полчаса назад она распрощалась с друзьями у хижины Хагрида. Лесничий отправился совершать свой последний обход и прощаться с темным лесом, Поттеры решили прогуляться по Хогсмиту, ну, а Гермионе вдруг захотелось посидеть на берегу Черного Озера: вид водной глади всегда помогал ей сосредоточится и разобраться в возникавших проблемах. Может, и теперь поможет, подумалось ведьме.
Сны… Эти чертовы сны. Нет, Гермионе и раньше снилось нечто по-добное, но не так часто и ни разу героем её фантазий не становился конкретный человек; тот же Рональд никогда не снился девушке. Бывший муж вообще не являлся для неё идеалом красоты и не привлекал её как мужчина. Согласитесь, забавно? Но ведьма всегда искренне считала, что если есть любовь, то секс не так уж важен, ведь человека любят не за то, каков он в постели, а за другое. За добрые теплые руки, за большое сердце, за ласковый взгляд и сродство душ… Хотя теперь, оглядываясь назад она понимала, что их брак не имел шансов именно по этой, неважной, по её мнению, причине…
Да, ей никогда не снился Рон… В её фантазиях любовник не имел облика, он был неким идеализированным собирательным образом, а не конкретным мужчиной и только сейчас обрел лицо. Лицо человека, которого Гермиона знала уже больше десяти лет, лицо человека, которого всегда считала одним из ближайших друзей, лицо старшего брата её бывшего мужа… Но почему? Почему? Ведь Джордж всегда относился к ней как к младшей сестренке, между ними никогда не было даже намека на что-то большее…
Гермиона тяжело вздохнула и перевела взгляд со спокойной глади Черного Озера на Школу. В медленно опускающихся сумерках Хогвартс приобретал несколько зловещий вид… Как в тот день, бесконечно давно, когда группа испуганных первокурсников переправлялась на лодках по воде к мрачной махине старого замка.
Да, пожалуй, с этого дня надо начинать анализировать её отношение к Джорджу, ведь именно в этот день она познакомилась с неугомонными близнецами Уизли.
Гермиона хорошо помнила, как будучи одиннадцатилетней девочкой шагала в нестройных рядах первокурсников по шумному Большому залу. И даже сейчас она не могла бы сказать, чего в её сердце было больше: восхищения или страха. Помнила, как, чтобы хоть как-то унять бешено стучащее в предвкушении чего-то ещё более чудесного сердце, тараторила почти не слушающим её сверстникам о магическом потолке, про который она читала, но даже представить не могла, насколько он прекрасен… Помнила, как осторожно села на трехногий резной табурет и строгая профессор МакГонагал опустила на её голову ветхую, пахнущую пылью и старостью, шляпу. Как шляпа громко прокричала: «Гриффиндор», — и зал утонул в радостном крике. Как медленно и с достоинством она шла от этого табурета в направлении гриффиндорского стола, едва сдерживая себя от того, чтобы не припустить вприпрыжку… Но лучше всего она запомнила двух совершенно одинаковых мальчиков, приветливо улыбающихся ей и зовущих к себе. Гермиона помнила тёплую ладонь одного из них, помогавшего ей сесть на широкую лавку, как раз между собой и своим братом, как две капли похожим на него. И как тот, другой мальчик, задорно улыбнувшись, произнёс:
— Поздравляем с зачислением в Гриффиндор, юная леди, позвольте представиться: Фред Уизли. — И чуть поклонился.
— Джордж Уизли. — Отражением в зеркале повторил движение близнеца второй.
Но тогда она была слишком увлечена происходящим вокруг, чтобы пытаться запомнить кто из них кто. Да и как это можно было сделать, ведь мальчики были совершенно одинаковы с виду. Большой зал вдруг утонул в оглушительных овациях, и за ликующий стол гриффиндорцев, под торжествующие крики старшекурсников: «С нами Гарри Поттер!», сел невысокий, чуть смущенный мальчик в нелепых круглых очках, и ей стало совсем не до близнецов.
А потом начались первые учебные будни, и она со всей своей страстью кинулась в учебу, совершенно не понимая, за что её так невзлюбили сокурсники. Это позже стало ясно, что её, слишком рассудительную для своего возраста, слишком усердно изучающую новые науки, слишком дисциплинированную просто не понимали, находили скучной и чересчур правильной. Она от чистого сердца восхищалась волшебным миром, стремилась как можно быстрее и полнее познать его. А была вознаграждена обидными прозвищами и тычками сокурсников и злыми словами язвительного Мастера Зелий. И только профессора МакГонагал и Флитфиг хвалили усердную ученицу.
Ничего удивительного, что юная волшебница не раз покидала гостиную Гриффиндора с гордо поднятой головой, чтобы укрывшись в маленькой нише, недалеко от портрета Полной Дамы, горько и тихо расплакаться.
Там, в это нише, её и нашли как-то близнецы: в тот день ей что-то сказала Лаванда, и жестокие слова красивой светловолосой девочки с капризным лицом сильно задели маленькую Гермиону.
— А тебе не говорили, что гриффиндорцы не плачут? — Послышался над ухом чей-то голос и, отняв заплаканное лицо от мокрых ладошек, она увидела приветливые голубые глаза одного из мальчиков с удивительным участием взирающего на неё.
— Не хнычь, малышка, слезами горю не поможешь. — Весело сказал второй. — На лучше, возьми шоколадку.
— Не надо, Фред. — Спокойно остановил брата Джордж. — Не думаю, что ей станет легче от наших Веселящих батончиков. — И обращаясь к Гермионе, добавил. — Успокаивайся и беги в спальню, скоро отбой, нарвешься на Перси — мало не покажется. А на ребят не обращай внимания: те, кто умнее, скоро поймут свою ошибку, а остальные просто не заслуживают твоих слез.
Мальчик поднял руку и ласково погладил юную волшебницу по голове:
— Все будет хорошо, вот увидишь. — Джордж подмигнул ей, и они с близнецом ушли.
А Гермиона некоторое время сидела и вспоминала, как вдруг тепло стало от участия третьекурсника, как стало легче на душе.
Игра богов
Этот мир представляет из себя классический мир средневекового фэнтези, населённого множеством рас и государств. И у так…
Варианты ответов: