Забытье, когда, чёрт подери, ты станешь приятным? Боль ушла, а я не успела попрощаться... Что же, успеем встретиться сегодня ночью. Сегодня? Ну да, часовая стрелка давно покинула полночь. Небо, подари же мне забвение, дай шанс провести хоть одну ночь без сновидений.
***
Крики, слезы, мольбы о помощи. Вновь и вновь подсознание заставляло меня смотреть этот сюжет. Хотя скорее не просто сюжет, а обрывки памяти. Но чьей памяти?
Вновь, вновь ядовито-голубое небо кинжалами пронзали облака. Их принято было называть перисто-слоистыми. Когда-то давно, мать объясняла мне, что они предвещают сильный ветер. С ветром часто связаны перемены. Небо было так близко ко мне. Я незримой птицей следила за происходящим. Я терпеть не могла этот сон, но улететь, отвлечься от него я не могла. Не позволяла мне это сделать некая сила. Быть может, любопытство?
Сюжет я могла пересказывать раз за разом. Я знала что случится. Я знала, почему небо устилали колючие ленты высоких облаков. Я не знала что это за сон, не знала, почему он случился.
А во сне уже во всю светило солнце, окруженное таинственными кругами-гало**. Туда-сюда сновали люди, занятые низменными земными делами. Деревушка, что снилась мне раз за разом, была небольшая: в ней можно было насчитать лишь десять-пятнадцать деревянных домиков и лишь одно каменное здание. Да, деревушка была очень мала. Но в какие крупные дела она влезла, что смогла вызвать такой гнев. Такой бессмысленный людской гнев.
Паря над крышами домов, разглядывая озабоченные жизнью лица, раз за разом тянуло меня к тому домику, что стоял в отдалении от остальных. Семья, живущая в нём, не отличалась особым богатством, детьми-Даунами или же будущими великими синоби. Она удивляла царившим в ней порядком, взаимоуважением, безграничной любовью, в конце концов. Да, я видела лишь один день из её жизни, но я готова отдать что угодно, лишь бы прожить в ней хотя бы один.
Почему на деревню напали? Ночь за ночью, становясь свидетелем той кровавой расправы, я пыталась найти ответ на этот вопрос. Сознание противилось мысли о том, что это были всего лишь обезумевшие разбойники, желающие обогащения. Нет. Это был не грабёж. Это была месть за предательство. Повеление: уничтожить всех за ослушание приказа. Да, та маленькая деревушка проявила своевольство, бунтарный дух. Она подлежит уничтожению. Убиты были все. Почти все. А глава той семьи, что вызывала такое умиление, был сокрушен первым.
Со стороны это куда больше походило на бойню. Кровавую расправу над стадом людей, лишь вздевавших руки к небу и молящих о пощаде. А кому хотелось умирать?
Девушка, на вид ей было лет пятнадцать, взволнованно кусая губы и неровно дыша, испуганным взором бежала по улицам. Брат. Русые волосы целыми прядями выбивались из причёски, лицо было расцарапано, от одежды почти ничего не осталось. Но она жива. Вырвалась из смертного кольца, в котором почти не оставалось живых людей. Брат. Его там не было. Глаза, затянутые паволокой, истекая слезами, безумно бросали взгляды. Найти его, прижать к себе, сказать, что всё будет хорошо.
- Оне-чан! - раздался из ниоткуда голос. Знакомый, желанный, найденный. Мальчик был испуган не меньше сестры, разумеется, даже больше. Совсем ребенок, едва шесть лет. В ярких глазах, отливавших рубиновым свечением, читалась надежда. Надежда безнадёжных. Пепельные коротко подстриженные заботливыми руками волосы уже успели испачкаться от переползаний под скрывающими от чужих глаз постройками.
- Вот, куда вы делись, дети дорогие! - раздался за их спинами голос. Чужой пугающий голос.
- Оне-чан, - вновь позвал сестру мальчик. Голос дрожал, он был на грани. Ещё чуть-чуть и ...
Что же делать? В голове бедной девушки возникало столько вопросов, но решать их было некогда. Кто хотел умирать? Она сама была ещё ребенком, путь выросшим нравственно, но ребенком. Подхватив за пояс брата, она побежала. Руки ослабли почти сразу же: брат обещал перерасти её. Уже сейчас, когда он куклой болтался у сестры в руках, ступни его едва не касались земли. Спустя пару лет, он с легкостью вымахал бы под два метра и носил бы сестрицу на руках, Но, увы, не почувствует сестра силу его рук… Колючие ветви боярышника больно царапали кожу, вырывали остатки одежды, путали волосы, клочьями вырывая их. Надежда. Казалось, что им удалось оторваться. Да, преследователей не было слышно. Но, пожалуй, только оттого, что обидчик их шёл тихо, про себя посмеиваясь над этой детской тягой к жизни, безжалостно перерубая канат спасительного якоря.
Руки ныли, готовясь отвалиться, но брат. Он не сможет бежать сейчас, не сможет. Подхватив его покрепче, она сильнее прижала мальчика к себе:
- Не бойся, - наивно врала она ему, - мы спасемся, мы убежим, он нас не догонит.
Ей было всё равно: сбудутся её слова или нет, - да и мальчик прекрасно осознавал, что сестра нагло врёт. Проклятый корень! Девушка чуть не упала, больно ударившись о выступающую из земли корягу. На голенях не было живого места: кровоточащие ссадины, глубокие царапины, налившиеся кровью гематомы. Вновь корень. Девушка упала, придавив брата.
- Оне-чан, - жалобно затеребил её за руку мальчик.
Слезы. Откуда они ещё берутся?
- Уходи! - срывающимся голосом закричала она. - Уходи, беги, спрячься, дурак!
Голос полностью сорвался, из горла доносился лишь сдавленный хрип. Слезы, слезы отчаяния. Откуда они ещё берутся?
- Вон пошёл! - ослабшая рука кинула в плачущего мальчика елочную шишку. - Дурак.
Она осталась лежать на влажной земле, лишь подобрав под себя истерзанные ноги. Брат ушёл, убежал, затаился. Главное, чтобы он остался жив.
- Золотце, вот ты где, - ласково запел чужой голос. - Не бойся, не обижу.
***
Преследовать убежавшего мальчика не стали.
____________________________________________________________________________________
** гало - оптический феномен, светящееся кольцо вокруг источника света. (здесь и далее прим. автора)
Мир гаремника
В этом мире любовь играет важную роль в жизни человека. Чем больше людей тебя любит, тем сильнее твоя магия, и к тому же…
Варианты ответов: