Туман белёсым покрывалом стелется по площади. Свежевыструганный помост ещё пахнет сосной. От снопов сена исходит мышиный душок, навевая мысли о давно сгнившем стоге. Чуть слышный треск смолы на факелах и запах гари. В довершение всего - большой старый, но крепкий крест, от которого так и несёт кровью.
Вот она, моя стезя.
Пройдёт ещё некоторое время, час или два, пока не запылает сено. Оно только на вид гнилое, и даже туман не испортит огня. Да и… если испортит, то что? Я буду здесь. Я останусь здесь уже навсегда. Моей смерти ничего не испортит погоды.
Я слышу тихие шаги… Мужчина или женщина? Кто идёт по этой площади? Затишье… только треск факелов… Кто стоит сейчас напротив меня? Кто вглядывается в мои избитые черты лица? Я бы открыла глаза, если бы… могла. Глаза давно залила кровь, запеклась и… всё. Я осталась беспомощна. Руки распяты на кресте, запястья стёрты в кровь; не могу сделать и паса руками, чтобы освободится… Конец, как я и говорила…
Тихий голос… Что? Что он говорит…?
«Осв… ви…» - мимолётный шёпот… тяжёлый, бархатный бас… красивый голос.
Что же глаголют его уста? Я не могу это расслышать, мужчина шепчет так тихо. Почему он мне это шепчет? Зачем...? Хочет ли он, чтобы я спокойно умерла, под его прекрасный голос? Чтобы у меня не осталось сомнений и поводов, держаться за свою жизнь? Чтобы я не сопротивлялась, пылая, тая в праведном огне… праведном гневе людском.
«свобо… живи…»
Жить? Зачем мне жить? Для того чтобы однажды я снова попала на костёр? Это ведь моя судьба… Моя жизнь. Я не та, кто могла бы изменить себя, свой крест, свою участь… Звучит так иронично, что я даже не смогла сдержать ядовитой усмешки…
«Мы тебя освободим! Живи, Вестница, живи!»
Вестница? Ангел, как говорят крестьяне… Кто бы мог подумать! Как иронично... Ангел горит на костре… Кто же этот человек? Кто говорит мне эти льстивые слова? А льстивые ли?
Вдруг на краю сознания поднялся шум, тысячи… нет! Миллионы голосов! Все они кричали, умоляли, просили! Все они молились, сидя в своих {censored}… А я их слышала… Всех и каждого! Каждого, кто молился мне о благополучии семьи, любви, радости и жизни. И молились они не о своих радостях и не о своих жизнях, а о чужих. О любимых, о детях, о родственниках… Впервые за долгие годы я снова смогла услышать их… Ещё раз… Ещё один раз, я была счастлива слышать все эти молитвы, я готова была жить лишь ради них.
«Вестница!», «Вестница, Живи!», «Вестница, покажи нам свой путь!», «Укажи на судьбы родных, Вестница!!»
Кто бы мог знать, что я буду рада снова слышать эти голоса…
Вдруг верёвки ослабли, и я, не в силах более поддерживать себя, упала на солому, скатившись по стогу. Меня взяли и поставили на ноги чьи-то сильные и нежные руки… Солоноватые капли упали на губы, я слизнула их… Слёзы, горькие и сладкие одновременно. Как давно у меня не было и росинки во рту…
Я попробовала поднять руки, до ужаса хотелось разлепить глаза и увидеть… кто меня спас? Кто спас Вестницу, которая сама должна всех спасать и защищать? Руки опали, так и не получилось поднять их к лицу…
На ногах стоять не получалось, я слишком ослабла… Незнакомец бережно поднял меня на руки и стал медленно двигаться, идти... Куда? Вряд ли к моей смерти, но что там? Что там, куда мы идём?
«Там твоя новая жизнь,» - сказал мужчина, усмехнувшись… и я ему поверила.
Академия наёмных убийц
В этом мире, тайные войны и заговоры приобрели особо важное значение. У каждого влиятельного человека есть свои связи с…
Варианты ответов: