Солнечные лучи давно уже пробивались сквозь тяжелые портьеры, когда Белла потянулась и свесила с шикарной огромной кровати свои ножки, проклиная всех и вся.
- Ваше Высочество! – тут же возникла в дверях служанка. – Завтрак давно подан, дожидаются все только вас!
- Флаг им в руки, - беззаботно заявила принцесса и расхохоталась.
- Как вам не стыдно, Ваше Высочество! – отодвинув недоумевающую служанку в сторону, в комнату гордо прошествовала гувернантка, мадемуазель Бордо, которая родилась в Англии, но страшно кичилась своими французскими корнями. Это была высокая, очень худая и очень некрасивая старая дева, для которой этикет был превыше всего. – Ваш отец послал меня за вами, а вы еще даже не одеты! Мари!
- Да, мадемуазель Бордо! – вытянулась в струнку развесившая уши служанка.
- Одень принцессу Изабеллу, - при упоминании своего полного имени девушка презрительно скривилась – она терпеть его не могла.
- Слушаюсь.
Гувернантка с высоко поднятым подбородком покинула покои, а Белла показала ей в спину язык.
Служанка притащила откуда-то шикарное голубое платье с пышной юбкой, вышитой золотом и кринолином.
- А можно, я одену свою амазонку? – с надеждой в голосе спросила Белла у служанки, но та лишь покачала головой.
- Мадемуазель Бордо приказала одевать вас в это. Мне так же приказали передать вам, что сегодня вечером во дворце будет бал.
- Знаю, смотрины, - угрюмо отозвалась Белла, пытаясь вдохнуть побольше воздуха, чтобы корсет затянулся не так туго и она имела возможность нормально дышать. – Ох, Мари, как мне все это надоело…Иногда мечтаю проснуться обыкновенной девушкой, вроде тебя. Никаких тебе женихов, которые все как на подбор – глупые гуси. Никакого этикета. Никаких корсетов…
Она мечтательно вздохнула, представив себя, бегающей по лугу в простом одеянии пастушки или служанки.
Но Мари прервала поток ее мыслей, всплеснув руками, словно услышала богохульство или еще чего похуже.
- Что вы, Ваше высочество, многие мечтают оказаться на вашем месте!
- Ничего в нем хорошего нет! – возмутилась Белла, тут же ахнув,
потому что Мари, причесывая ее, нечаянно дернула волосы. – Аккуратней!
- Прошу прощения, - кротко произнесла служанка и, поклонившись, поспешила удалиться.
Белла на пару секунд остановилась перед зеркалом, разглядывая себя, хоть и знала свой портрет наизусть – не зря ее красоту воспевали трубадуры на каждом углу, в том числе и под окнами дворца.
Сама себя она красивой не считала – обыкновенная девушка, которая совсем недавно начала округляться, все еще сохраняя мальчишечью угловатость.
Она бросила на себя прощальный взгляд.
Тонкое бледное лицо, обрамленное густыми каштановыми локонами, большие глаза цвета молочного шоколада, тонкая аристократическая переносица и аккуратные губы. - Ваше высочество! – снова появилась в дверях Мари.
- Уже иду! – Белла, наконец, оторвалась от зеркала и выбежала в просторный коридор, оттуда на широкую мраморную лестницу и, наконец, в тронный зал, где и сидела уже вся ее семья.
Отец, суровый правитель, наводил страх на свое королевство и на парочку соседних, хотя с детьми превращался в добродушного отца и часто прощал им многие шалости.
Мать, худая и молчаливая королева, была выдана замуж силой, по договоренности своего отца с отцом своего будущего мужа. Вначале дичилась и боялась новоиспеченного супруга, но вскоре смирилась и родила ему троих детей.
Старшая из них, Аннабель, долговязая, некрасивая и очень серьезная, вплоть до напыщенности, принцесса сейчас сидела на своем месте, даже за трапезой умудрявшаяся есть напыщенно. Белла поморщилась, глядя на ее искривленное гримасой а-ля «я только что съела лимон целиком» лицо.
Напротив девушки сидел самый младший член королевской семьи – Генрих. Сорванец, каких мало, вечно что-то творивший. За ним не поспевал ни один гувернер. Главный союзник Беллы в ее вечных проделках. Они оба страшно ненавидели этикет и часто сбегали с балов и светских приемов, которые всей душой презирали. Даже сейчас Генрих под строгим взглядом отца сидел как на иголках и еле сдерживался, чтобы не вскочить и не убежать куда-нибудь. Он увидел взгляд Беллы, обращенный на себя, и едва заметно ей улыбнулся.
Белла улыбнулась в ответ и подошла к столу, попутно подойдя сначала к отцу, потом к матери и поцеловав им руки. Потом она уселась на свое место рядом с Аннабель, которая, как заметила Белла, едва заметно фыркнула.
«Глупая напыщенная гусыня, терпеть тебя не могу», невольно подумала принцесса, принимаясь за еду и стараясь держать осанку.
- Аннабель, Изабелла, Генрих, - начал король, едва они поели, но еще не успели встать из-за стола. – Сегодня, как вы знаете, во {censored}. Так вот, предвосхищая нежелание моих младших детей на нем оказаться, предупреждаю сразу: даже не думайте куда-нибудь сбежать! Особенно ты, Изабелла! Сегодня во дворец пожалует Филипп, наследный принц соседнего королевства. Ты ведь знаешь, моя чего он хочет, да и не только он. Ваш брак сильно укрепит дружбу между нашими королевствами, которая в последнее время сильно расшаталась. И никаких «но»! – отрезал он, видя начавший раскрываться рот младшей дочери. – Теперь ступай и даже не думай сбежать.
- Хорошо, - только и ответила Белла, встала из-за стола, покорно наклонила гладко причесанную голову и еле слышно удалилась из тронного зала.
Генрих молча смотрел вслед сестре, но встать с места без разрешения отца не смел.
Аннабель смотрела в стол, все еще держа осанку. Ее нижняя губа дрожала.
- Дочь моя! – обратился к ней король, и девушка вздрогнула. – Я прекрасно знаю твои чувства к принцу Филиппу, но ничего поделать не могу! Мне не важно, которая из вас выйдет за него замуж, ничего от этого не изменится. Мы и предлагали принцу вначале брак с тобой, но он пожелал видеть в роли своей жены именно Изабеллу. Тут я бессилен. Ступай и смирись.
Аннабель встала, потом поклонилась точь-в-точь как ее младшая сестра и, сопровождаемая лишь легким шелестом своего платья, покинула зал.
Мир гаремника
В этом мире любовь играет важную роль в жизни человека. Чем больше людей тебя любит, тем сильнее твоя магия, и к тому же…
Варианты ответов: