Месяц осветил собою пустыню, заставив барханы и суновские дома отбросить темные тени. Ни один фонарь не мог осветить часть улицы, которую окинула ночь. Тучи над деревней гудели, разливаясь дождем, и не оставляя песок сухим и сыпучим.
Гаара стоял у окна в своем кабинете и смотрел на воду, стекающую с карнизов домов по трубам. Сырая, холодная. Она размывала песок под зданиями, создавая гущу, меняющую свою форму с каждой новой каплей.
Казекаге полной грудью вдохнул достаточно неприятный запах сырого песка с улицы и почувствовал некую слабость. Он не любил воду, всегда сторонился водопадов, фонтанов, не выходил на улицу в дождь. Как источник песка, Гаара боялся намокнуть. Вода делала его слабее, но, несмотря на то, что теперь казекаге подобное не угрожало, он продолжал ненавидеть. Но сейчас в его голове роились другие мысли.
До сих пор он укорял себя о сделанной в прошлом ошибке.
"Я был слишком глуп. Я хотел защитить ее, но не смог вовремя найти другого способа" – думал он, время от времени вздрагивая, и, то и дело, сжимая руки в кулаки на подоконнике.
Как кажется, так мало всего было, о чем он думал. Но Гаара повторял про себя это множество раз, пытаясь заставить себя придумать, что можно сделать. Но, как можно заставить себя, если абсолютно нет идей? Гаара вспомнил, какое удовольствие {censored} убийства, когда на месте преступления не присутствовала Эдди. Гаара убивал, успокаивался и нарадоваться не мог новым трупам, но, когда появлялась она, убивать не хотелось. Не потому что она видела это. Желание сразу пропадало. Хотелось стать нормальным в ее глазах, в глазах всех, кто знал его. Но только она закрывала глаза на новые проступки Гаары, мирилась с мыслью, что его еще возможно изменить. Темари и Канкуро тоже так думали, конечно, но только Акимо говорила такие полюбившиеся Гааре слова. "Это больно, но ты такой". Такие близкие, теплые слова на все времена.
– В моей жизни было превеликое множество острых предметов, – себе, но вслух говорил Гаара. – Эти взгляды. Испуганные, ненавидящие глаза. Летящие в спину кунаи, слова, обвинения. Но мягче слов Эдди я ничего не слышал. – Казекаге опустил глаза, в очередной раз разжав руки из кулаков, и коснувшись уже похолодевшей поверхности подоконника.
В лицо внезапно дунул сырой прохладный ветерок, заставив челку уйти со лба парня, обнажая деревне кардиналов* знак.
"Мама оставила на мне свою печать. Любовь... желала ли она мне этого, когда умирала? Она проклинала деревню, зная, что я останусь в ней. Она нашла свое счастье здесь, в Суне. Мне суждено то же? Я хочу быть счастлив, но, без главного компонента не получается. Я не могу быть обречен. Это выше разумного, но возможно, – думал он, смотря на свои ладони. – Я слаб. Потеряв силу, я полностью отдался чувствам. Даже на работу не хватает ни времени, ни терпения, – с этими мыслями он окинул свой стол взглядом. – Чувства... – каге снова повернулся вперед, опустив глаза на подоконник. – Я чувствую тягу к ней. Мне не хватает одних лишь мыслей об Эдди. Она мне нужна" – парень закрыл глаза, страдальчески, чуть дрожа, повторяя свои слова про себя.
Внезапно в дверь раздался громкий стук, и в кабинет влетел весь вымокший шиноби в капюшоне, и, чуть не упав, пошатнулся, но успел выпрямиться до того, как Гаара повернулся к нему.
– Казекаге-сама, – громко начал он, – по вашему приказу мы доносим вам новости из больницы. Цитирую слова главврача: состояние пациентки Акимо резко ухудшилось, что может быть связано с ее психическим расстройством, по словам доктора Дои. Температура "скачет", дыхание становится неровным, пульс учащается, некоторые факторы ухудшения показывают на возможность скорого улучшения, но это лишь предположения.
Под гневным взглядом каге шиноби чуть задрожал и сглотнул.
– Главврач запрашивает разрешение на профилактические работы с помощью лечебного оборудования, в том числе искусственного дыхания, капельниц и прочих нужных приборов для полной стабилизации состояния пациентки.
– Они не должны об этом спрашивать, – повысив тон, ответил Гаара. – Отправляйся в больницу и сообщи, что я дал полное разрешение на все работы по устранению неважных факторов.
– Есть. – Шиноби выскочил из кабинета и шумно закрыл дверь.
Казекаге, в свою очередь, еще несколько минут слепо смотрел на дверь, потом повернулся к окну, и осмотрел доступные взгляду крыши домов.
– Все не может так закончиться, – шепча, сказал он себе.
--
* Яркий оттенок красного, названный так оттого, что в него были окрашены рясы кардиналов. Из-за окраски в этот цвет имя «кардинал» получил род птиц.
Академия наёмных убийц
В этом мире, тайные войны и заговоры приобрели особо важное значение. У каждого влиятельного человека есть свои связи с…
Варианты ответов: