...

Очнулась она в крайне разбитом состоянии. Если можно сказать – «очнулась» про то состояние, когда ты понимаешь, что ты жив, лишь по тому признаку, что у тебя всё болит; когда вокруг не видно не зги, из-за чего начинаешь подозревать, что ты ослеп; и когда ничего не слышно, кроме твоего собственного хрипящего дыхания и чьих-то всхлипов… чьих?
Эйрин чувствовала, что лежит она в крайне неудачной позе. Словно её, так же по ошибке приняв за мёртвую, просто бросили на пол. Одно хорошо: затылком она явственно чувствовала холод, как от камня. Воспользовавшись этим нехитрым знанием, она слабо подтянулась и, скользя по стене, приподнялась. В процессе она кое-что заметила: одна рука у неё явно перевешивала, едва не свалив её обратно на землю. Кое-как усевшись (всхлипы не прекращались, начиная откровенно действовать на нервы), девушка слабо пошевелила пальцами «перевешивающей» руки. В них было что-то длинное и холодное.
«Меч!» - осенило её. Ну что ж… В её положении это можно даже рассматривать, как хорошую новость.
Что-то щёлкнуло, и над нею с противным скрежещущим гулом заискрилась и замигала какая-то длинная светящаяся полоса. От испуга Эйрин бросилась на землю, несмотря на то, что с полосой её разделяло расстояние метра в два.
Полоса ещё немного поморгала, затем на пару секунд погасла, и зажглась окончательно, тихонько гудя и освещая помещение слепящим после непроницаемой темноты светом.
Помещение…каменная клетушка, метра три на четыре, да ещё два с небольшим в высоту. Эйрин медленно обвела её взглядом, пытаясь зацепиться им хоть за какую неровность, хоть за одно пятнышко…
Таковых не было. Но зато обнаружился источник всхлипов. В противоположном углу, сжавшись в комок, сидела её сестра. Рот она закрывала ладонью, покрасневшие от слёз глаза испуганно блестели.
- Эна..? – синеглазая осеклась, испугавшись своего голоса. Однако когда затих его последний отзвук, тишина показалась ей настолько невыносимой, что она, собравшись с силами, продолжила. – Энайа, что с тобой? С нами? Где…где мы вообще?.. – и она попыталась подползти к сестре.
Но та вместо того, чтобы ответно податься вперёд, округлила в ужасе глаза и отчаянно попыталась забиться дальше в угол. А потом закричала.
- Не подходи!!!
Эйрин замерла в изумлении.
- Что…что? Ты…гонишь меня?.. – её голос дрогнул. Она не верила ушам. – Свою…сестру?..
Светленькая вздрогнула, словно не тихий голос, знакомый с раннего детства, коснулся её, а раскалённый металл. Сглотнула.
- Посмотри…на себя…
Эйрин судорожно обвела себя взглядом. И почувствовала, как у неё волосы встают дыбом. Из горла исторгся наружу вопль ужаса.
Её одежда была вся в алых брызгах. Руки – в бурых, сочных потёках. Более того, с трудом из-за поселившегося в сердце страха, она перевела взгляд на меч. Лезвие стало матовым из-за покрывшего его бурого, уже засохшего вещества.
- Что…что это… - залепетала бедная девушка. – К-как такое возможно… - она сжала рукоять. Преодолевая отвращение и ужас, поднесла клинок к лицу…
Перед внутренним взором возник мчащийся на неё серо-стальной сокол. Яростный крик – и удар.
«Ты! Убийца!» - Эйрин отбросила меч и, запрокинув голову, закричала от боли. Кровь из свежей раны на плече хлынула фонтаном.
Но хуже всего было то, что она стала п о н и м а т ь…
Что-то заскрежетало в стене, возле которой она оказалась. Девушка пугливо оглянулась и торопливо поползла прочь, вжавшись в холодный камень на другой стороне.
Распахнулась незамеченная ранее дверь. Незамеченная…что странно, ибо она в первую очередь привлекла бы её внимание… В свете за ним, ещё более ярком, чем тот, что был на потолке, стали различимы два силуэта, обладатели которых шагнули в комнату…
Взглядам зажавшихся по углам, словно забитые, загнанные в угол зверьки, девушек предстали двое уже не молодых, но ещё и не старых мужчин. Один совершенно седой, со стянутыми в хвост волосами; у другого же были смоляные волнистые патлы, свободно распущенные по плечам.
И этот, второй, метнул на Эйрин обжигающий взгляд, от которого она сжалась ещё больше, и пинком отправил к ней оставленный меч.
- Не бросай оружие, где попало! В будущем такая оплошность может стоить тебе как минимум жизни!
«Как минимум?!»
- Где мы? – дрожащим, жалобным голосом начала Энайа. – Что случилось? Что с нами будет?!
В её сторону обернулся светловолосый. Он долго молчал.
- Случилось…непоправимое. – Будь они постарше, то могли бы уловить иронию в его голосе, которая, быть может, была бы даже опаснее открытого огня гнева другого. – Одна из наших ведьм ошиблась, и передала браслет не тому. Из-за этого твоей сестре, - он мотнул головой в сторону Эйрин, - пришлось пережить чудовищную боль. Так что не кори её за то, что случилось потом.
- Что случилось потом? – голос синеглазой задрожал. Теперь она смотрела только на него. – А что, что случилось потом?! Скажите же..! – её голос оборвался.
По щеке синеглазой скользнула слеза такого отчаяния, что Энайа невольно подалась к ней. А ещё…а ещё ей на миг показалось, что в глазах седого мелькнуло сожаление.
- План нападавших осуществился. Тебя предали, а твоему народу нанесён непоправимый удар, от которого он едва ли оправится. Твою же жизнь спасла та недотёпа-ведьма.
Сквознячок недосказанности растворился в воздухе, оказавшийся незамеченным для тех, кто был внизу, и не выданный теми, кто стоял выше.
- Но что…тогда…будет с нами? – растерянно пролепетала зеленоглазая. – Что…что мы найдём, когда вернёмся?
- Вам больше нет смысла возвращаться. – Последовал жёсткий ответ. Сёстры замерли, поражённые, растерянные и испуганные. – Вы останетесь здесь. Ошибка, совершённая одной из наших воспитанниц, не может быть исправлена. Однако её последствия могут пойти по одному из двух русел. – Взгляд седого стал острым и холодным. Его приятель фыркнул и сложил руки на груди. – Да, мы…можем помочь вернуться, но больше помогать не будем. Вы останетесь одни, на пепелище, на котором рыщут эльфийские ищейки. Вы – дочери одного из знатных родов, и вас знают. Вам не оставят шансов на жизнь. – Энайа вздрогнула и уткнулась лицом в ладони, а он продолжил. – А можете отказаться от этого шанса. Здесь вы научитесь всему, что могли получить дома. Там у вас было всё, но там ни осталось ничего. Здесь и сейчас у вас нет ничего, но вы сможете обрести всё. Добиться того будущего, какое вы желаете. Мудрость и умение, сила или богатство, признание или месть…
«Месть…»
Седой протянул руку ладонью вверх. Он не нагибался к ним, но и не задирал ладонь. Он был таким же…таким… Они ещё не знали, кто он. Кто его друг. И что ждёт её и сестру.
Эйрин медленно подобрала отвергнутый меч и, опираясь рукой о стену, поднялась на ноги. Со стороны донёсся эфемерный, как шелест ветра, шёпот: «Эйде…»
Но она не остановилась. И, шагнув вперёд, приняла предложенную руку. Её тонкая ладошка утонула в ладони лучника. Пальцы Коула сомкнулись на её, как оковы. Но она не дрогнула, глядя на него, словно загипнотизированная.
Хейт хмыкнул с почти неуловимым одобрением.
- Ты станешь хорошей ведьмой, девочка.

…Только тот, кто потерял всё и всех, может при должном подходе стать идеальным оружием в умелых руках. Так забирали к себе всех мальчиков и девочек, выбирая лишь по одному или двое из мира для Гильдий; так из них выращивали настоящих воинов с изощрённым разумом актёра, стратега и хладнокровного убийцы.
Не обязательно было даже у н и ч т о ж а т ь затем тот мир или народ. Достаточно того, чтобы юные дарования просто поверили в это.
Вот только самим ведьмам и ведьмакам никто о таких вещах не говорил.

Мир гаремника
В этом мире любовь играет важную роль в жизни человека. Чем больше людей тебя любит, тем сильнее твоя магия, и к тому же…

Варианты ответов: