...

Глава 5.
С того памятного дня, когда Гермиону выписали из больницы, прошло почти четыре недели. Она прилетела во Францию – благо паспорт у нее был – с матерью, но последнюю вызвали вновь в Англию (была разгромлена клиника, в которой работали родители Гермионы, и велось следствие), и потому девушка была в гостях у своей крестной одна.
Она уже после очередной выписки из больницы (на этот раз лечебное учреждение было французским) сидела за столом и пыталась найти ложкой картошку – просить Элайзу девушке было неудобно, и потому она наугад царапала донышко тарелки, понемногу заливаясь краской.
- Гермиона, давай я помогу, - крестная присела на соседний стул.
- Я сама, - упрямо мотнула головой волшебница, чьи щеки уже стремительно алели.
- И я тебя еще спрашивать буду! – шутливо рассердилась миссис Боу и стремительно вытащила ложку из пальцев Гермионы – девушка даже пикнуть не успела. – А ну, открывай рот!
- Спасибо, - растроганно сказала девушка и робко улыбнулась. Впрочем, улыбка тут же исчезла, когда Элайза попыталась затолкать в рот Гермионе слишком большую картофелину.
- Эфф! – возмутилось Гермиона, поспешно жуя.
- Не подавись! – запоздало сообразила крестная.
- Уфф… Давай я все-таки сама, - умоляюще попросила Гермиона после того, как сумела проглотить картофель.
- Да… Пожалуй, - согласилась Элайза.
После того, как с обедом было покончено, миссис Боу увела крестницу в комнату. Гермиона опустилась на кровать; крестная накрыла ее пледом.
- Элайза?
- Да, Гермиона? - ласково спросила она.
- Купите билеты на автобус. На завтра. Пожалуйста. Мне уже хочется домой.
- Я понимаю тебя, - хихикнула женщина. – Хорошо. Я позвоню Кэри, попрошу его купить билеты.
- Спасибо, Элайза.
- Да не за что, - рассмеялась миссис Боу.

- Гермиона? – оказалось, девушка задремала. Она резко села на кровати, и перед глазами поплыли яркие пятна непередаваемых цветов.
- Да, - откликнулась ослепшая девушка.
- Только что звонил Кэри. К сожалению, детка, на автобус до Лондона на завтра только один билет. Ты точно хочешь ехать именно завтра? На послезавтра еще имеются билеты, и я…
- Не надо, - мягко прервала крестную девушка. – Я поеду именно завтра. Все, что от вас требуется – это посадить меня в салон и пристегнуть ремнем безопасности, если он там будет. – Гермиона невесело улыбнулась. – А в Лондоне меня встретят родители. Я и так доставила вашей семье слишком много проблем, - закончила она, потягиваясь.
- Какие глупости! – с негодованием воскликнула Элайза. – Гермиона! Какие проблемы? Ты – моя крестница, и мой долг – оберегать тебя наравне с матерью, быть тебе второй защитницей…
Женщина говорила что-то еще, но Грейнджер уже не слышала ее. В горелее встал комок, а невидящие глаза заполнились слезами.
- Элайза, прекрати, пожалуйста, - шепнула девушка в окружающую ее белую темноту. – Не говори ничего… Я сейчас заплачу…
- Гермиона, - она почувствовала, как Элайза присела рядом (пружины кровати надсадно скрипнули) и обняла свою крестницу. – Тише, малыш, тебе нельзя плакать. Не распускай фонтаны слез. Все будет хорошо, детка, надо только верить и быть сильной…
- Да, - с неимоверным трудом сглотнув тугой комок в горле и почувствовав вкус своих слез, просипела Грейнджер. – Да, надо быть сильной. Я – сильная. Я буду бороться.

POV Гермионы.

Элайза посадила меня у окна. Хотя, собственно, мне было безразлично, где сидеть – все равно я ничего не видела.
Поцеловав меня в щеку и оставив на ней влажный след помады, крестная напоследок шепнула мне: «Удачи!» и вышла из автобуса. А я забыла ее попросить, чтобы она предупредила водителя обо мне, слепой пассажирке. Ну, да ладно…
Постепенно пассажиры занимали свободные места – я слышала чей-то громкий хохот, возню, писклявый детский голосок, бас отца этого ребенка, и чувство отрешенности заполняло мою сущность с головой. Душили слезы. Но нельзя реветь – это признак моей слабости. Нельзя…
Я повернула голову в сторону воображаемого окна и поглубже вдохнула, стараясь сдержать, подавить в зародыше возникающую, захлестывающую меня с головой панику. Зачем, зачем я решила ехать одна? Чертово гриффиндорское ослиное упрямство!
Слеза покатилась по щеке. Я вытерла ее ладонью. Все-таки я не могу не плакать. Мой жребий… таков, и я больше ничего не могу сделать, кроме как рыдать в подушку по ночам, а после засыпать на мокрой и омерзительно-прохладной от своих слез наволочке…
Я судорожно выдохнула и достала из пакета, лежащего на коленях, свой плеер. На ощупь найдя наушники среди прочих проводов, я воткнула их в уши, но включать музыку пока не стала – ждала своего соседа, место которого все еще пустовало.
Водитель завел мотор, но автобус по-прежнему стоял на месте. Я вновь запихала плеер обратно в пакет; под звуки шансона я достала из пакета бутылку газированной воды, неумело открыла ее (слава Мерлину, не пролила на себя!) и с наслаждением глотнула еще прохладную, сладкую жидкость.
Внезапно я услышала такой диалог:
- Извините, мадам, это мое место, - голос юноши или же молодого мужчины был немного растерянным и, в то же время, требовательным, как будто он выражением глаз и мимикой повелевал севшему на его место убираться прочь.
- Прошу вас, месье, - тонкий женский голос. – Я встретила свою знакомую. Мы давно не виделись, и… Не затруднит ли вас сесть на то место, которое указано в моем билете? Но, если вы настаиваете, я могу пересесть…
- Не стоит, - голос молодого мужчины так и сочился ядом. – Какое у вас место?
- Двадцать восьмое. Благодарю, месье, - проговорила женщина.
Мужчина же ничего не ответил и, судя по шагам, двинулся дальше по проходу.
А я сообразила, что у меня двадцать седьмое место, и, значит, говоривший только что мужчина – мой сосед.

Корпорация "Секреты Аномалий"
Аномалии - таинственные, не поддающиеся логикой и здравым смыслом вещи, существа и события. Они появились в связи с акт…

Варианты ответов: