« Ну, вот и отправляюсь в путь, в первые в жизни…»
Акеми последний раз окинула свою аккуратно прибранную комнату взглядом. Знакомые до последней трещинки стены, большое окно, кровать стоящая на старом месте…без единой пылинки стол, мягкий стул стоящий у стены… На полках потрепанные, читаные – перечитанные книги. Столько лет проведенных в четырех стенах, столько воспоминаний… Кровать. Застеленная вышитым в ручную покрывалом, его папа привез из какой-то своей поездки, подушка впитавшая столько слез… Подоконник, на подоконнике они с Дейдарой часто сидели болтая о том, о сем. Он рассказывал о придирчивых учителях, глупых миссиях, не выносящих его сокомандовцев… Жаловался на сложные тренировки… А Акеми жалела, что лишена всего этого. Залечивала парню царапины, просвещала. Очередной пересказ прочитанной за день истории оборачивался то веселым смехом, то историей Дейдары, то маленьким путешествием. Парень таскал младшую Фаул по всяким буеракам, но как награда за царапины и долгий путь в конце была или очаровательная полянка с земляникой, или озерко с кристально чистой водой. После нескольких часов проведенных в этом маленьком раю дети возвращались в деревню и старший Фаул налюбоваться не мог горящими глазами дочери, её живым румянцем. Девочка взахлеб рассказывала о путешествиях превознося заслуги друга. Дейдара стал желанным гостем в их доме. Иногда Акеми шутила что он ночует у них чаще чем у себя. Подрывник отвечал, что дома ему не рады и поспешно заминал тему. За это время девушка совсем забыла, как это засыпать на мокрой от слез подушке. А затем, он пропал, и её состояние стало еще хуже чем в начале. Проплача полночи Акеми с утра тщетно старалась смыть следы слез с побледневшей кожи. Загар облез, волосы из темно –коричневых превратились в иссиня – черные. В черных глазах укоренившаяся грусть. Они, эти глаза, кажется стали еще бездонее. Грусть с легким оттенком обиды придавала им загадочный блеск. Аристократический профиль, благоридный овал лица… Акеми становилась копией отца. От него за милю «несло» благородностью крови. На шее девушка всегда носила простую серебряную цепочку – тоже подарок отца. В одежде преобладали черно- белые тона. Иногда Акеми казалось, что она превратилась в черно – белое фото. Без цветное. Без душное. Безмолвное. Игру на музыкальных инструментах девушка забросила, лишь иногда наигрывала на не выброшенной ей в порыве гнева флейте – та завалилась за кровать. Отливающий серебряным инструмент с черными отверстиями пришелся по душе девушке. В изобретении мелодий, переплетении звуков Акеми провела не один вечер. И, вот она отправляется в путь. Отец решил подарить девушке отдых у его друга – в поместье спрятанном далеко в горах. Фаул старший надеялся что горный воздух рассеет её печаль. Акеми сделала знак слуге, и тот покатил кресло в гостиную. Там её ждал отец и стояли собранные вещи. Как только кресло показалось в проеме двери Фаул старший встал из кресла стоящего напротив камина. Его волосы цвета вороного крыла окрасились со временем в цвет напоминающий холодный блеск стали. Но ясный взгляд, хорошее строение указывали на отточенный ум и недюженую силу. Он забрал ручки кресла у слуги и одним словом дал понять что хочет остаться с дочерью наедине. Подкатив кресло к камину он опустился напротив.
- Акеми… Ты впервые уезжаешь так надолго…Я – он откашлялся и продолжил – Я надеюсь та искра, которую я так любил в твоей матери разгорится в тебе за эту поездку. Я знаю, тебе нелегко, но… - Он встал с кресла, и обойдя девушку, отбросил её блеснувшие в свете камина волосы на грудь. Расстегнув замочек цепочки, он кинул её в огонь – Вот, это твое прошлое, прошлое серое, и пустое. А это, -На шею Акеми легла тяжелая цепочка с кулоном – Твое будущее. Яркое, полное событиями, счастьем, любовью… Это цепочка твоей мамы, до нее в ней ходила твоя бабушка. Она клялась и божилась, что этот кулон притягивает энергию. Энергию огня, силы… Если даже это не так, он, я верю, принесет тебе счастье…
Акеми молча изучала кулон. Инь – Янь, в обрамление золотых лучей. Черно – белое, в желтом. Кулон красиво переливался, и как будто грел ладони. Отпустив его и позволив ему свободно лечь на шею Акеми все еще продолжала чувствовать исходящее от него тепло.
- Спасибо, пап. Я тебя очень люблю, и буду скучать по тебе, но эти стены так мне надоели…
Фаул – старший кивнул, и взяв кресло за ручки направился к дверям. Открыв их он бросил стоящему с другой стороны слуге пару слов и направился дальше.
Пройдя коротким коридором Фаулы оказались на крыльце. Там у же стояли крытые носилки(мляяя, как они называются?! Домики такие) и небольшой отряд. Шиноби весело переговаривались не замечая прибытия хозяина дома с дочерью, четверо которым предстояло нести носилки поигрывали мышцами. Из дома появился слуга с вещами и обратив на себя внимание толпы начал давать какие – то указания. Фаул – старший поцеловал дочь в лоб «Отдохни как следует» Акеми улыбнулась «Постараюсь… Я тебя люблю, пап не скучай.» Фаул слегка качнул головой «Я уже по тебе скучаю». Затем он перенес девушку в кабинку, и закрыв дверь что – то сказал отряду. Акеми откинулась на подушки.
«Охрану нанял… Что со мной случится? Разбойники что –ли нападут? Параноик…»Изнутри носилки были отделаны темно – красным бархатом с золотыми узорами. На сиденье разбросаны несколько подушек, на полу большой пуфик для ног. Девушка закрыла глаза и задремала под мерное покачивание кабинки.
Академия наёмных убийц
В этом мире, тайные войны и заговоры приобрели особо важное значение. У каждого влиятельного человека есть свои связи с…
Варианты ответов: