Последней за черную занавесь, приоткрытой смертью, пала Сакура Харуно. Падала, широко раскрыв свои ярко-зеленые глаза, нелепо раскинув руки, как кукла, с растрепанными короткими волосами цвета розовой вишни. Когда-то ты любила свои волосы, Сакура. А затем обрезала. Сейчас же смерть, одну за другой, одну за другой, любовно перерезала нити, связывающие тебя с жизнью. За которую ты так цеплялась, ты так хотела жить. Ты так яростно сражалась, безумно, танцуя, обходя смерть, с противником, который тебе не по зубам. Ты сражалась за свою мать, погибшую под обвалом одного из зданий, учиненным врагом, за свою несбыточную любовь, что уже перестала быть ею, за свою исчезнувшие чувства, за своих друзей и товарищей. Ты отдернула черную занавесь и упала в безмерную, черную пропасть…
***
Учиха Саске засмеялся. Тихо, хрипло, безумно. Кто-то мягко положил руку ему на плечо, мягко, но властно и таким же властным тоном произнес:
- Хватит, Саске. Хватит.
- Что?! Ты мне не указ, понял? – яростно крикнул Саске и резко встав, занес руку для удара.
- Хватит, – повторил мужчина в маске, с изображенными на ней черными запятыми, две из которых были прорезями для глаз. Странных. Разных. Страшных. От одного только взгляда по коже пробегали мурашки. Но Саске упорно смотрел ему в глаза, опустив обе руки. Он только что, собственными руками, воткнул в тело такой юной, цепляющейся за жизнь куноичи с яркими волосами цвета вишни, запоминающимися живыми зелеными глазами, свой меч кусанаги. Он не стал тратить на нее жалкие остатки чакры. Первым же погиб Акимичи Чоджи, странный парень. Так глупо умереть, попав под пламя Аматерасу. Следом за ним остальные члены отряда, высланных для помощи Узумаки. Богиня Солнца не щадит никого и ничего. И не оставит в живых.
Мужчина в маске смерил взглядом полуживое, полумертвое тело почти бездыханного юноши. Тот, в свою очередь, силился подняться. И даже сложить печати.
- Нам пора. Хотя… прикончи его, – равнодушно, но с нотками нетерпеливости произнес человек в маске. Ему действительно было пора. Мадара, похоже, слишком заигрался. Это могло кончиться не так хорошо. Нужно было уметь предвидеть все варианты. Нужно найти Якуши. «Черт побери… где этого дьявола носит…».
- Да кто ты такой?! Да кто ты такой, чтобы приказывать мне? Мне?! – с ненавистью вскричал Саске и покачнулся. Стая воронов взвилась вверх, прочь от мертвых тел. Узумаки в свою очередь пытался подняться и хрипло, неслышно что-то бормотал. У его рта лопнул пузырек крови.
Но Саске кричал в пустоту. Человек в маске уже ушел или точнее, растворился. Исчез. Вдалеке грохотали взрывы, кто-то кричал, раздавался гром. По небу поползли темные, предвещающие дождь тучи. Земля хотела очистить себя от позорной людской крови. Хотела смыть с себя шрамы, нанесенные человеческой, беспощадной глупой войной.
Саске тем временем неуклюже развернулся и, чуть не падая, подошел к Узумаки. Пинком он перевернул его. Наруто, увидев старого друга, улыбнулся. Точнее, состроил жуткую гримасу – и даже это было большим усилием воли, ведь лицо было запятнано кровью, чужой и своей. От виска до подбородка, полз кровавый шрам, разорвавший нижнюю губу и ухо. Он грустно усмехнулся.
- Привет, Саске…. Кгрх… – Узумаки, уже поняв, что встать ему не удастся, заложил руки за голову и смотрел на небо, затянутое темными облаками. Он старался придать себе непринужденный вид, улыбаться в лицо даже смерти. На его лицо упало пару капель влаги. Вдалеке загрохотал гром.
- Идиот… - прошипел Учиха и поскользнулся, упал на кровавую землю, испачкав обе руки. Он выругался, неловко привстал, пристально и с ненавистью вглядываясь в небесной синевы глаза бывшего друга, товарища.
Узумаки опустил взор, вгляделся в ониксовые, горящие ненавистью, болью и яростью глаза друга. Рука Учихи поползла к рукояти меча, он не отрывал взгляда от лица Узумаки. Саске била дрожь. Его тошнило. Грудную клетку стискивала невообразимая, нестерпимая жгучая боль. Сакура постаралась. Он сплюнул кровью. Сжал рукоять меча, прикрыл глаза. Его все еще била дрожь. По щеке потекло что-то мокрое и липкое, наверное, кровь.… А еще, что-то соленое, соленое и горькое. Саске не помнил, как это называется. Его обуревали сильные, смешанные чувства, мысли путались, в висках стучало. Рукоять меча выскользнула из его потной ладони и со звоном, кусанаги упал на камни. Саске не дал себе труда дотянуться до лезвия и вытащил кунай. Из рук Узумаки.
Наруто вздрогнул. Он приоткрыл глаза, заморгал. Его клонило в сон. Боли он, как не странно, не почувствовал. Не чувствовал вообще. Капли влаги стекали с его лица, очищали, успокаивали. Земля впитывала в себя кровавое море, задыхаясь, дрожала, не в силах стерпеть свершающееся над ней насилие. Рыдало небо. За свою боль, обиду, отчаяние и ненависть. Сегодня можно плакать. Саске безжизненным взглядом взглянул на испачканный кровью кунай. Глаза защемило. Он не помнил, что значат слезы. Ему казалось, это кровь, кровь и капли дождя лишь только стекают по его некогда красивому, а теперь искаженным болью и яростью лицо. Он забыл, что он только что сделал. Он не помнил, почему он пришел сюда. Почему на его некогда красивом лице стекает чужая, солоноватая с железным привкусом кровь. Он смотрел на окровавленные тела. Рядом с Узумаки, лежала Харуно Сакура. Ее когда-то красивые и длинные волосы цвета вишни разметались, чуть прикрывая тусклые, безжизненные стекляшки глаз. Одежда висела клочьями. На шее, в районе сонной артерии виднелся жуткий ползущий красной змейкой рубец. Красная хитай-ате сползла, валялась где-то рядом с куноичи. Когда-нибудь их имена увековечат на мемориале славы, им поставят памятники. Их будут помнить, как героев. Если будет, кому помнить. А его, его - Учиха Саске, не вспомнит никто, даже те, кто помнил и знал хотя бы в лицо.
***
Академия наёмных убийц
В этом мире, тайные войны и заговоры приобрели особо важное значение. У каждого влиятельного человека есть свои связи с…
Варианты ответов: